«Свобода покупается кровью, свобода завоевывается с оружием в руках, в жестоких боях. Не просить царя, и даже не требовать от него, не унижаться перед

нашим заклятым врагом, а сбросить его с престола… Освобождение рабочих может быть делом только самих рабочих, ни от попов, ни от царей вы свободы не дождетесь… Долой Стоит дьяволу ухватить тебя за один лишь волосок, и ты навсегда в его власти.

Лессинг

На протяжении всей истории цивилизации человечество испытало множество горестей и страданий от засухи, вулканических извержений, землетрясений, пожаров, ураганов, наводнений и других природных явлений. Человечество бессильно перед стихией, оно вынуждено мириться с естественными законами природы. Но оно не может и не хочет смириться, когда в его жизнь вторгается не стихийное, а направленное зло.

Со злом цивилизованное общество сталкивалось не раз. Являясь продуктом сознательной деятельности субъекта, оно прорастало в общественной среде исподволь. И сегодня можно со всей определенностью сказать, что таким направленным злом для общества стало появление на политической арене в конце XIX века Владимира Ульянова. Кто мог подумать тогда, что этот человек причинит народам России и всего мира столько горя и страданий? Кто мог подозревать, что в нем от рождения присутствует патологическая потребность в неограниченной власти над людьми, ради которой он готов был принести в жертву миллионы человеческих жизней?

Заметим, что разрушительные замашки проявляются у Володи Ульянова с первых же трудов. Так, например, критикуя виднейшего теоретика либерального народничества, философа и критика марксизма Н. К. Михайловского, он призывает социал‑демократов объединить все национальные рабочие организации «в одну международную рабочую армию для борьбы против международного капитала»{66}. В тайном стремлении узурпировать власть в российском государстве, молодой Ульянов предлагает социал‑демократам подумать о программе, которая, по его мнению, должна сводиться к тому, чтобы помочь рабочему классу «подняться на прямую политическую борьбу против современного режима и втянуть в эту борьбу весь русский пролетариат»{67}. Развивая свою мысль, он ставит перед ними, по сути, преступную задачу: «Политическая деятельность социал‑демократов состоит в том, чтобы содействовать развитию и организации рабочего движения в России, преобразованию его из теперешнего состояния разрозненных, лишенных руководящей идеи попыток протеста, „бунтов“ и стачек в организованную борьбу ВСЕГО русского рабочего КЛАССА, направленную против буржуазного режима и стремящуюся  (?!) к экспроприации экспроприаторов» {68}. Нетрудно заметить, что свое желание присвоить плоды чужого труда Ульянов беззастенчиво приписывает рабочему классу. Это же призыв к грабежам!

Должен отметить, что совершаемые большевиками грабежи из государственных и коммерческих казначейств, как правило, сопровождались человеческими жертвами. Старый рабочий обувной фабрики купца Аделханова в Тифлисе[1] Алексий рассказывал мне весной 1944 года, что во время ограбления банковского фаэтона, совершенного боевиками во главе с рецидивистом Камо на Эриванской площади в июне 1907 года, жертвами от брошенных восьми бомб стали, кроме кассира, счетчика банка и двух конвойных казаков, еще несколько десятков невинных граждан города.

Об этой бандитской акции, совершенной большевистскими грабителями, с протокольной точностью описал репортер газеты «Кавказ» 14 июня 1907 года.

Ленин отдавал себе отчет в том, что путь к власти будет нелегким, для ее насильственного захвата необходимы значительные материальные средства и особые методы борьбы. Примечательно, что к наиболее важным и эффективным методам борьбы за власть он относил террор. По его мнению, террор – «это одно из военных действий, которое может быть вполне пригодно и даже необходимо в известный момент сражения, при известном состоянии войска и при известных условиях»{69}.

В политической жизни Ульянова‑Ленина прослеживается любопытная деталь: чем больше он взрослеет, тем конкретнее его теоретические выкладки и «обоснования», касающиеся методов применения террора в целях захвата политической власти. Так, в № 23 газеты «Искра» от 1 августа 1902 года он пишет: «Нисколько не отрицая в принципе насилия и террора, мы требовали работы над подготовкой таких форм насилия, которые бы рассчитывали на непосредственное участие массы и обеспечивали бы это участие» {70}. Иными словами, Ленин требует от социал‑демократов вовлечения в террористические акции всех рабочих, участвующих в антиправительственных выступлениях. Позднее в статье «Новые задачи и новые силы» он уточняет: «Необходимо слияние на деле террора с восстанием массы» {71}. В виде рекомендации это прозвучало в «Общем плане решений съезда» (третьего. – А.А. ): «Террор должен быть сливаем фактически с движением массы»{72}. Поэтому Ленин принципиально осуждает индивидуальный, «мелкий террор», который, по его убеждению, может «лишь раздробить силы и расхитить их»{73}. Обобщая опыт террора, приобретенный большевиками в революции 1905 года, Ленин писал в статье «Уроки Московского восстания»: «И эта партизанская война, тот массовый террор, который идет в России повсюду почти непрерывно после декабря, несомненно помогут научить массы правильной тактике в момент восстания. Социал‑демократия должна признать и принять в свою тактику этот массовый террор»{74}.

С самого начала своей политической деятельности Ленин начисто отметал идейную борьбу цивилизованными методами, предпочитал для реализации своих планов по захвату власти в России и подавлению воли политических противников применять такие авторитарные и антигуманные средства, как террор, насилие, запугивание и психическое воздействие. Подобный метод узурпации власти исполком «Народной воли»{75} еще в конце 70‑х годов XIX столетия охарактеризовал как «проявление деспотизма».  Но Ленина совершенно не смущала реакция широкой общественности на его антигуманные призывы. Очевидно, он хорошо запомнил «вдохновляющие» слова Маркса: «После прихода к власти, – заявлял тот, – нас станут считать чудовищами, на что нам, конечно, наплевать»{76}.

Известна роль Ленина в трагических событиях 9 января 1905 года в Петербурге. Поскольку все без исключения поколения россиян (я уже не говорю о европейцах) имеют смутное и, главное, превратное представление о кровавых событиях воскресного дня 9 января, то считаю необходимым несколько подробнее на них остановиться. А то, что россияне плохо знают свою историю, вполне объяснимо. Красная профессура и адепты коммунистической идеологии десятилетиями одурачивали и обманывали народы России, скрывали от них правду истории. В частности, они внушали народу, что якобы «по заданию царской охранки священник Гапон{77} с провокационной целью предложил организовать шествие рабочих к Зимнему дворцу, чтобы вручить царю петицию», и что «безоружных рабочих, их жен и детей по приказу царя войска встретили ружейными залпами, саблями и нагайками»{78}. Авторский коллектив этого циничного издания подчеркивает, что «больше тысячи человек было убито, около пяти тысяч ранено» {79}. Однако это совершенно не так. Как же разворачивались события в действительности?

Известно, что по ходатайству рабочих Петербурга еще в начале 1904 года властями был утвержден устав «С. – Петербургского общества фабричных и заводских рабочих». Целью образования общества было удовлетворение духовных потребностей фабричного люда и отвлечение его от большевистской пропаганды. Организатором общества стал небезызвестный священник Георгий Гапон. Большевики проникли в общество, намереваясь использовать его деятельность в своих интересах. Именно они спровоцировали стачки и забастовки рабочих Путиловского завода, распространяя слухи о том, что администрация якобы уволила четырех рабочих. Как выяснилось впоследствии, «некоторые даже не были уволены, а оставили занятия добровольно»{80}. Но дело уже было сделано: стачка быстро перекинулась на другие предприятия Питера. Заметим, что в рассматриваемый период Россия вела войну с Японией. Военные действия начались, как известно, неожиданным нападением 8 февраля 1904 года японских военно‑морских сил на русский флот на рейдах Порт‑Артура и Чемульпо. А в эти дни Ленин строчит одну статью за другой, подстрекая рабочих России к вооруженной борьбе с правительством. В статье «Самодержавие и пролетариат» он подталкивает их к преступным действиям: «Пролетариат должен воспользоваться необыкновенно выгодным для него политическим положением. Пролетариат должен… встряхнуть и сплотить вокруг себя как можно более широкие слои эксплуатируемых народных масс, собрать все свои силы и поднять восстание в момент наибольшего правительственного отчаяния (от неудач в войне. – А.А.),  в момент наибольшего народного возбуждения»{81}.

Должен особо подчеркнуть, что направляющие указания и призывы к решительным революционным действиям исходили от Ленина. Так, в статье «О хороших демонстрациях пролетариев», опубликованной в том же первом номере газеты «Вперед» 22 декабря 1904 года, главный идеолог большевиков прямо писал, что «пора и в рабочих демонстрациях подчеркивать, выдвигать на первый план те черты, которые все более приближают их к настоящей открытой борьбе за свободу!»{82} Но это еще не все. В статье «Падение Порт‑Артура», опубликованной в газете «Вперед» 1 января 1905 года, он открыто призывает рабочий класс России к …предательству родины:  «Дело русской свободы и борьбы русского (и всемирного) пролетариата за социализм, – писал он, – очень сильно зависит от военных поражений самодержавия. Это дело много выиграло от военного краха, внушающего страх всем европейским хранителям порядка. Революционный пролетариат должен неутомимо агитировать против войны…» {83} (выделено мной. – А.А.).  Подстрекая трудящихся к вооруженной борьбе против существующего строя, Ленин заключает статью: «А если последует серьезный революционный взрыв, то более чем сомнительно, чтобы с ним сладило самодержавие, ослабевшее войной на Дальнем Востоке» {84} (выделено мной. – А.А.).

Большевистские организации в России в соответствии с этой ленинской линией стали вести агитационную работу среди рабочих, крестьян, солдат и матросов. Они стали выпускать прокламации и листовки, в которых призывали их к открытой борьбе против самодержавия, против помещиков, фабрикантов и заводчиков.

Не проверив факты увольнения рабочих, Г. Гапон из благих намерений предложил организовать шествие к Зимнему дворцу, чтобы вручить царю петицию (прошение). В ней были перечислены пожелания об изменении условий быта и труда. Под влиянием большевиков, которые участвовали на рабочих собраниях, при редактировании текста в петицию были включены требования и политического характера: амнистия политзаключенным, ответственность министров перед народом, равенство всех перед законом, свобода борьбы трудящихся против капитала, свобода совести, восьмичасовой рабочий день и другие требования{85}. 8 января петицию начали распространять среди рабочих. В этих требованиях вряд ли можно усмотреть что‑либо криминальное, предосудительное. Но в этот же день Петербургский большевистский комитет, выполняя указания своего вождя, распространил прокламацию «Ко всем петербургским рабочим», в которой содержались подстрекательские призывы выступить против царя, «сбросить его с престола и выгнать вместе с ним всю самодержавную шайку»{86}. Ставя своей целью захват власти руками рабочих, составители прокламации давали следующее разъяснение:

войну! Долой самодержавие! Да здравствует вооруженное восстание народа! Да здравствует революция»{87}.

Как видим, содержание прокламации в корне отличалось от содержания петиции.