Когда читаешь свидетельства о поисках генерала Власова, порою возникает ощущение, что после неудачного прорыва он словно бы растворяется в болотистой местности, истаивает в душных испарениях торфяников, как пропала, истаяла здесь вся его Ударная армия...

Исчезновение это удивительно и потому, что для поиска генерала были задействованы немалые силы...

Из доклада штаба Волховского фронта «О проведении операции по выводу 2-й Ударной армии из окружения» явствует, что в конце июня начались широкомасштабные и активные поиски Власова.

То же самое касалось и разрозненных групп красноармейцев, блуждавших по лесу после ликвидации 2-й Ударной армии. Кое-кому из них посчастливилось выйти из окружения, но — увы! — на допросах никто из них ничего не мог поведать об участи Власова.

Если мы добавим, что весь район активно прочесывался немцами, то исчезновение Власова становится совсем удивительным. [113]

Генерал бесследно исчезает до 12 июля, когда он был обнаружен в крестьянской избе деревни Туховечи офицером разведки немецкого 38-го корпуса капитаном фон Шверднером и переводчиком Клаусом Пельхау.

13 июля Власова отвезли к генералу Линдеману, командующему 18-й армией, в штаб-квартиру в Сиверской.

15 июля он был переправлен в Летцен.

Любопытно, что, когда Власова доставили в Летцен, на его след «напали» и партизаны из отряда Сазанова. 16 июля в Ленинградский штаб партизанского движения из партизанского отряда пришла радиограмма:

Разумеется, партизаны могли и не знать, что Власов уже захвачен немцами, но неосведомленность Ленинградского штаба партизанского движения непонятна. Ведь сообщение о пленении А.А. Власова еще 14 июля было передано германским радиовещанием в сводке верховного командования.

И то ли телеграмма{30} была составлена неловко, и в штабе партизанского движения прочитали, не заметив точки, без которой получалось, что у Сазанова в отряде и находятся генералы Афанасьев, Власов и Виноградов, то ли просто очень хотелось, чтобы немецкое сообщение оказалось дезинформацией, но на следующий день Сазанову полетела радиограмма такого содержания: «17 июля. Сазанову. Приказываю Власова, Виноградова, Афанасьева и других из командования 2-й армии держать при себе, сохранить и оградить от любых опасностей. Проявите заботу. Сейчас это главная задача, поставленная Москвой. Штаб ЛПД».

В тот же день сазановские партизаны забили отбой, уточняя, дескать, «Власов, Виноградов уходили район Острова. Принимаем меры розыска», но в Штабе уже не желали расставаться с миражом.

Последующий обмен радиограммами напоминает разговор глухих.

Эти радиограммы, безусловно, исторический памятник той растерянности и ошеломленности, которые царили в наших штабах летом 1942 года. Легко догадаться, что из штаба Партизанского движения доложили наверх, что Власов найден, и теперь Ставка не желала и слышать об ошибке, сверху требовали, чтобы все так и было, как доложено.

Обратим внимание на совпадение дат...

21-м числом июля помечена поданная И.В. Сталину докладная записка Лаврентия Берии, в которой достаточно объективно и полно восстанавливались события, произошедшие после 25 июня с остатками штаба 2-й Ударной армии.

Завершалась записка словами:

Эта информация завершала аналитическую записку. Далее шла подпись Берии. Лаврентий Павлович никак не комментировал немецкое заявление, перекладывая решение судьбы генерала на плечи Сталина.

Сталину это решение, видимо, далось нелегко.

Можно предположить, что он сам связывался с Ленинградом, откуда поступило обнадеживающее известие о спасении Власова...

На эту мысль наводит нас то, что 21 июля радиограмма, отправленная Сазанову, ушла за подписью самого товарища Жданова. Тогда же — никаких сил не жалко, лишь бы не расставаться с призрачной надеждой! — руководителю спецотряда партизан при штабе Волховского фронта товарищу Косицыну ушло распоряжение: «Добейтесь у Мерецкова через начальника штаба Семенова выброс самолетами Сазанову 50 лучших партизан. Выполнить приказ Сталина об эвакуации Власова, Виноградова, Афанасьева в наш тыл. Начальник штаба ЛПД Никитин».

Партизан Сазанов и сам теперь был не рад, что ему удалось спасти генерала Афанасьева.

Не того генерала, оказывается, он спас.

А где взять того, которого надо, если тот уже давно у немцев. [115]

Только 24 июля Верховное командование смирилось с горькой мыслью, что сообщение немецкого радио — правда. Однако и теперь отбоя не последовало.

И — кто знает? — может, и отбили бы, только Андрей Андреевич Власов уже находился в это время далеко от ленинградских партизан — в Винницком лагере для военнопленных генералов и высших офицеров.

Хорошо хоть, что генерала Афанасьева забрали у Сазанова...

Итак...

12 июля, как пишет в своей книге, руководствуясь немецкими источниками, Екатерина Андреева, «Власов был обнаружен в крестьянской избе деревни Туховечи офицером разведки немецкого 38-го корпуса капитаном фон Шверднером и переводчиком Клаусом Пельхау. До этого они нашли труп, принятый ими за тело Власова, и решили проверить, не скрывается ли в избе кто-либо»...

Екатерина Андреева пишет, что, когда Власов услышал шаги немцев, он вышел и сказал:

— Не стреляйте, я — Власов{31}. [116]

Похожую версию излагает политрук Хонименко, рассказавший, что, блуждая по лесам, он отправился искать питание в Сенную Кересть. Когда пришли туда, одна из старушек посоветовала им немедленно уйти из села. Она сказала, что в селе много немцев, которые вчера захватили командующего Власова.

Но не все сходится в этих рассказах...

События громоздятся, наползают друг на друга, не сообразуясь со здравым смыслом.

Капитан фон Шверднер и переводчик Клаус Пельхау вначале находят труп, принятый ими за генерала Власова, а потом производят обыск избы, где скрывается Власов, и находят живого Власова...

Женщина (Воронова?) просит покормить ее, потом Власова...

Он что, пока обедала Воронова, сидел на улице? Вообразить, что это происходит в населенной деревне, — трудно...

Кроме того (и это главное!), судя по фотографии, сделанной на станции Сиверская, где Власов, как нашкодивший школьник, стоит перед крылечком штаб-квартиры генерала Линдемана, он не особенно осунулся за две неведомо где проведенные недели.

Так что мысль о скитаниях Власова по лесам и болотам тоже надобно откинуть, особенно если вспомнить, что странствия Власова происходили на территории, где два месяца умирала от голода огромная армия.

Похоже, что Виноградову и Власову был известен какой-то запасной, не использованный КП 2-й Ударной армии, где имелся запас продуктов.

Этот КП и стал «своим убежищем» для генерала Власова.

Журнал «Посев» (№7, 2002), традиционно трактующий фигуру Власова исключительно в жанре «антисталинского протеста 1939–1945 гг.», это мое предположение с негодованием отвергает.

Насчет фантазии мы еще поговорим, а вот обвинение в сенсационности надо снять сразу. Какая же это сенсационность, если об этом было сказано по немецкому радио еще 14 июля 1942 года...

Об этом Л.П. Берия докладывал И.В. Сталину... Помните: «14 июли германское радиовещание в сводке верховного командования передало, что во время очистки недавнего волховского котла обнаружен в своем убежище и взят в плен командующий 2-й Ударной армией генерал-лейтенант Власов».

Обратим здесь внимание на слова про «свое убежище».

Едва ли дом старосты в деревне Туховечи (Туховежи, как утверждает автор журнала «Посев») мог быть «своим убежищем» для генерала Власова.

Теперь о фантазии...

К жанру фантазии могут быть отнесены малограмотные, основанные на поверхностном знании материала попытки насильственной героизации А.А. Власова, предпринятые на страницах журнала «Посев» Кириллом Александровым.

Чего стоит, например, высосанная из пальца душеспасительная история о том, как Андрей Андреевич Власов отдал зябнущему от потери крови начальнику штаба Виноградову «собственную шинель с генеральскими знаками различия», в которой 11 июля и был обнаружен труп Виноградова патрулем капитана фон Шверднера из 38-го армейского корпуса, принявшим его по этой причине за Власова!

Между тем, если бы начинающий историк потрудился хотя бы бегло ознакомиться с биографией начальника штаба 2-й Ударной армии, он мог бы выяснить, что Виноградов не только много месяцев занимал генеральскую должность, но и был произведен в генерал-майоры, правда, когда армия уже находилась в окружении.

А вот насчет запасного КП, названного немцами, «своим убежищем» генерала Власова, какие же это фантазии?

Ничего удивительного в существовании такого убежища нет. Более трех месяцев армия находилась в окружении, и запасные КП, сооружаемые в условиях повышенной секретности, наверняка должны были существовать.

И почему же Власов и Виноградов (после гибели особиста Шашкова они единственные знали наверняка, где находится запасной КП) не могли использовать его?

Именно к такому убежищу и прорывалась группа А.А. Власова, поскольку иначе невозможно объяснить, почему они вместо того, чтобы искать щелочки в немецком кольце — а в условиях болотистой местности такие щелочки наверняка были! — предприняли марш-бросок в противоположную от фронта сторону.

Напомним еще раз, как настойчиво Власов и Виноградов стремились отделиться от своих товарищей по окружению.

«Перед уходом, — свидетельствовал генерал-майор Афанасьев, — стал спрашивать Власова и Виноградова, они мне сказали, что еще не приняли решения и что они пойдут после всех».

Понятно, что не прикрывать отход сотоварищей остались генералы, а чтобы — прошу простить некий цинизм — никто не сел им на хвост.

Косвенно наше предположение о существовании убежища с запасом продуктов подтверждается самим составом группы, с которой ушел Власов. Кроме «походно-полевой жены», Марии Игнатьевны Вороновой, в группе был только начальник штаба армии генерал-майор Виноградов... Солдаты Котов и Погибко, как следует из показаний, присоединились к группе позднее.

В таком составе хорошо ездить на пикник, но выходить из окружения трудновато. Едва ли генералы Власов и Виноградов были подходящими бойцами-следопытами. И возраст не подходящий, чтобы в разведки ходить, и автомат неведомо когда в последний раз в руках держали.

И уж совсем непонятно присутствие женщины.

Одной, переодевшись в гражданскую одежду, Марии Вороновой выйти из окружения было бы гораздо легче и безопаснее. Опять же и толку от нее в группе не было никакого. Только стесняла бы она решивших вырываться из окружения мужчин.

Но Власов и не собирался еще раз прорываться через фронт. Таков и был, очевидно, его план, чтобы, затаившись в своем убежище, попытаться, когда закончится прочесывание местности, связаться с партизанами и тогда перейти линию фронта.

Это предположение (не совсем оно и предположение, коли подтверждено немецким радио) отличается от фантастических домыслов тем, что удачно размещается в реальности и снимает многочисленные противоречия и нестыковки. [119]