«Дорогой Аник! Все, что тебе нужно будет из одежды и вообще, скажи Кузину, и, когда он возвратится, я снова его пришлю уже тогда прямо в Ломакино во второй раз. А сейчас он проводит тебя до самого Ломакина. Поедете через Москву — будете у Тани. Там есть часть моих вещей. Кое-что найдешь из них нужным, возьми с собой в Ломакино. Вещи тебе нужны для того, чтобы ты их меняла на продукты. Ничего не жалей, все у нас будет, когда кончится война. 17 мая 1942 года»...
И не только деньги и продукты делил между своими женами Андрей Андреевич, но и все свои успехи и радости.
«Дорогая и милая Аличка! Я на днях был у Маруси Чижма
{14}. Меня вызывал к себе самый большой и главный хозяин. Представь себе, он беседовал со мной целых полтора часа. Сама представляешь, какое мне выпало счастье.
Ты не поверишь, такой большой человек и интересуется нашими маленькими семейными делами. Спросил меня: где моя жена и вообще о здоровье. Это только может сделать ОН, который ведет нас всех от победы к победе. С ним мы разобьем фашистскую гадину». [37]
«Я на днях был у Тани{15} проездом. Меня вызывали туда по делу. Ты не поверишь, дорогая Аня! Какая радость у меня в жизни. Я беседовал там с самым большим нашим Хозяином. Такая честь выпала мне еще первый раз в моей жизни.
Ты представить себе не можешь, как я волновался и как я вышел от него воодушевленным. Ты, видимо, даже не поверишь, что у такого великого человека хватает времени даже для наших личных дел. Так верь, он меня спросил, где у меня жена и как живет. Он думал, что ты в Москве. Я сказал, что далеко, поэтому в Москве и часу останавливаться не буду, а поеду обратно на фронт. Дело не ждет».
«Алик! Ты все же не поверишь, какое большое у меня счастье. Меня еще раз принимал самый большой человек в мире. Беседа велась в присутствии его ближайших учеников
{16}. Поверь, что большой человек хвалил меня при всех...»
«Дорогой и милый Аник! Ты не поверишь, как я счастлив. Самый большой человек в мире еще раз говорил со мной в присутствии его ближайших учеников. Какая радость. И представь, из его уст услышал похвалу о самом себе»...
И разве его вина, что там, где обласканный И.В. Сталиным устроил Андрей Андреевич Власов своих законных и незаконных жен, и арестовали их?..
Оттуда и началось странствие по лагерям Анны Михайловны Власовой...
Агнесса Павловна Подмазенко хотя и попыталась затаиться, когда дошли до нее слухи об измене Андрюши{17}, но взяли и ее.
А вот Мария Игнатьевна Воронова к мужу в Горький не поехала, но ее тоже арестовали в белорусском городе Барановичи.
Но это тоже еще далеко впереди...
Удивительно, но столь напряженная борьба за любовь и верность своей законной супруги нисколько не отвлекала Андрея Андреевича от [38] заботы об Агнессе Павловне, готовившейся в Саратове стать матерью его первенца.
«Дорогой Алик! — исповедовался генерал возлюбленной 21 февраля 1942 года, сразу после ее демобилизации из армии. — Многое бы я тебе написал, но помнишь, я тебе однажды говорил, что вот ты сейчас со мной и мы говорим так обыденно, а настанет время, и поговорил бы с тобой, а тебя и не будет. И вот сейчас это время у меня настало.
Многое хочется сказать, а вернее, почувствовать тебя вблизи себя, а тебя нет. Но я прошу тебя — не скучай, не волнуйся и, главное, береги свое здоровье. Ведь ты сама знаешь, что за последнее время ты стала немного нервная...
А мы здесь будем бить фашистскую сволочь и мечтать о нашем хорошем будущем. Мне кажется, оно уже и не так далеко.
Разобьем фашистов — заживем еще лучше, чем в деревушке».
«Я тебя жду всегда и, если я для тебя воздух, то ты для меня кислород», — уверяет он возлюбленную 3 марта.
И все бы хорошо, но надо же было проговориться, что «Маруся-повар оказалась на высоте своего дела». И все. И кончилась спокойная жизнь генерала Власова.
Агнесса Подмазенко, разумеется, не могла постигнуть своим женским умом всю глубину матримониального маневра генерала Власова{18}, но тактический промах генерала она уловила мгновенно и сразу различила опасность...
И напрасно теперь Власов пытался усыпить ее бдительность сообщениями о наградах, которые он выхлопотал: «Дорогая Аля! Теперь разреши поздравить тебя с высокой правительственной наградой — медалью за отвагу. Ты теперь обогнала тов. Кузина: он имеет медаль за боевые заслуги, а ты уже сразу получила вторую: «за отвагу»... Кроме того, скоро ожидает тебе и очередное звание... Еще раз поздравляю — ты ее заслужила...»
Напрасно выставлял генерал дымовые завесы вокруг своей новой военно-полевой жены: «Мы живем в маленькой деревушке старым колхозом: я, Маруся, Кузин, Хохлов, Воробьев. Маруся нас не обижает и кормит хорошо. Вот и сейчас стоит тут рядом и просит, чтобы я тебе от нее написал привет, что я и исполняю. Твои приказания все исполняются в точности. За этим следит Кузин. Но дорогой Алик! все это не [39] то. Я уже неоднократно тебе писал, что ты увезла с собой от нас много веселья».
Ни награды Власова, ни преувеличенное дружелюбие Марии Вороновой не обманули Агнессу Павловну. Она чувствовала опасность, исходящую от Маруси, и понимала, что Маруся пытается занять или уже заняла место «походно-полевой жены» при ее генерале.
Боевая операция, которую Агнесса Павловна развернула против своей соперницы и изменщика генерала, по изощренности достойна войти в анналы женской мести.
Агнесса Павловна, сообщив обожаемому генералу о рождении у него ребенка (она родила сына), так и не сообщила ему о его поле.
Напрасно Власов штурмовал ее письмами, то грубовато, с наскока: «Привет маме, папе, Юрику и маленькому Андрюше — так что ли?» (26.4.42), то умоляюще, почти капитулируя: «Я волнуюсь. Что у тебя? Сын? Дочь! Не мучь, скорее пиши» (10.5.42), то уже безнадежно-отчаянно, прощаясь навсегда: «Привет и поцелуй маме, папе и Юрику, а также маленькому, не знаю, как его зовут, но знаю, что он очень хороший и любим мной и тобой». 17.5.42.
Напрасно...
Подмазенко была неумолима, и, похоже, генерал так и остался в неведении, отцом кого он является.
Но — увы! — и этот первоклассно задуманный и неумолимо осуществленный маневр не принес Подмазенко столь чаемой победы. Власов не расставался со своими женщинами. Не расстался он и с Марусей Вороновой.
Была новая спутница Власова на восемь лет старше Агнессы, специальность тоже имела другую — повар. Но это не помешало Марии Вороновой, подобно Агнессе, в самом начале своей армейской службы захватить постель генерала Власова и укрепиться в ней.
С Марией Игнатьевной Вороновой отбыл Власов на Волховский фронт. С Вороновой отправился в уже окруженную немцами 2-ю Ударную армию. С Вороновой пытался Власов выйти из окружения, как некогда выходил из окруженного Киева с Агнессой Подмазенко.
Впрочем, рассказ об этом впереди, а пока, завершая рассказ о женщинах советского генерала Власова, скажем, что жизнь Андрея Андреевича на войне была по-мужски яркой и насыщенной. Хотя, конечно, были в ней не только женщины. [40]
