16 сентября 1944 года Гиммлер сказал Власову:

— Господин генерал! Я разговаривал с фюрером. С этого момента вы можете считать себя главнокомандующим армией... [246]

Протоиерей Александр Киселев вспоминал заснеженный Мюнзинген в южной Германии, куда он ездил в конце января 1945 года служить благодарственный молебен по случаю официального объявления генерала Власова Главнокомандующим РОА.

Здесь шло формирование Первой Власовской дивизии.

Колоссальный армейский манеж был переполнен офицерами и солдатами во главе с командиром дивизии, генералом Буняченко.

Отслужив молебен, молодой священник рассказал о подвиге святого князя Александра Невского, защищавшего родную землю, и сказал, что святость удел не только подвижников, но и князей-военачальников и рядовых воинов.

— Сколько из тех тысяч русских воинов, которых я видел тогда и думал, что им суждено стяжать себе святость на поле брани, — рассказывал он, — стяжали ее, наверно, на путях мученичества и подвижничества в лагерях и тюрьмах.

Еще, вспоминал протоиерей Александр Киселев, было острое ощущение, что ничего не изменилось...

По мере того как военные дела Германии ухудшались, сознание своих ошибок все больше распространялось не только в военной, но и в партийной среде. Однако оно шло крайне медленно, «как бы насилуя фактическим положением вещей горделивое сознание» высокопоставленных партийцев.

Время уходило быстрее, чем совершалось преображение...

Свидетельство этому — встреча Власова и Жиленкова с министром пропаганды доктором И. Геббельсом 1 марта 1945 года.

Сохранилась фотография...

Генерал Власов, генерал Жиленков, офицер для связи с СС доктор Эрхард Крэгер и доктор Геббельс.

Лицо Власова, как всегда, хмуро, сосредоточенно...

При этой встрече Геббельс обещал оказать материальную помощь для усиления пропагандистской работы. Потом он решил подбодрить гостей и начал рассказывать, что скоро германское командование применит новый вид оружия и тогда часы Красной Армии будут сочтены.

Коснулись особенностей личности Иосифа Сталина и секретов его военных побед. Власов объяснял их прежде всего размахом и гибкостью большевистской пропаганды.

— Мне непонятно, почему Гитлер отклоняет главнейшего и единственного союзника, который помог бы ему победить Сталина, русский народ, и ищет помощи у бессильных карликов! — сказал Власов. — Вы до сих пор думаете, что национальная Россия, защищая свои интересы, может стать угрозой для вас и для всей Европы. При этом вы не понимаете, что коммунистическая [247] Россия выступает в защиту не русских, а интернациональных, охватывающих весь мир интересов коммунистической чумы. Вот где надо ощутить общую опасность! Могут немцы это понять?

Доктор Эрхард Крэгер покачал головой, услышав эти слова, но перевел их. Геббельс ответил, что с самого начала выступал за Русское освободительное движение...

Рейхсминистр напомнил, что еще в 1942 году он высоко оценил талант Мелетия Зыкова, но сделано было далеко не все, что возможно.

— В нашей восточной политике мы могли бы достичь очень многого, если бы еще в 1941 и 1942 годах действовали в соответствии с принципами, за которые ратуете вы, господин генерал.

Была затронута и еврейская тема.

В конце беседы Геббельс внимательно посмотрел на гостей и сказал, то ли спрашивая, то ли утверждая:

— Ваше движение ведь всегда можно и прикрыть, если члены КОНРа надумают повернуть против Германии.

— Разрешите задать вам вопрос, — спросил тогда Жиленков. — Кто открыл Америку?

— Колумб... — ответил Геббельс.

— Вот в этом и дело, господин министр, — проговорил Жиленков. — Колумб открыл Америку. И Америка существует. Попробуйте, господин министр, закрыть ее... Ничего не получится... То же и с Русским освободительным движением. Можно было помешать открытию КОНРа, но закрыть? Не удастся...

И снова доктор Крэгер в ужасе закатил глаза, но Геббельс не рассердился.

— Да... — улыбнулся он. — Времена изменились.

На этом и закончился прием.

«Никаких других установок мы от Геббельса не получили и мало верили в его обещания», — говорил, вспоминая об этой встрече, Жиленков. [248]

Русская освободительная армия долгое время предназначалась исключительно для «пропагандного употребления». Теперь и Комитет освобождения народов России, и Русская освободительная армия оказались вовлечены, так сказать, в бюрократическое употребление...

Реквизировали под учреждения власовской армии еще несколько домов на Кибиц Вег, и на этом дело затормозилось.

Увы...

Это не соответствовало истине. Назначение на офицерские должности осуществлялось генерал-инспектором «восточных» войск Кестрин-гом по согласованию с управлением кадров вермахта. Вермахт предоставлял и оружие. Политику формирования и использования вооруженных сил КОНРа определял рейхсфюрер СС Гиммлер.

Это по его решению, ядром 1-й дивизии РОА стала расформированная после подавления Варшавского восстания бригада Каминского, которая 5 августа 1944 года устроила настоящую резню в варшавском районе Охота. 15 тысяч мирных жителей, в числе которых были и немцы, пали от рук карателей. Каминский был тогда арестован, предан военному суду и расстрелян.

Сохранился рассказ очевидца, описавшего появление каминцев в Мюнзингене.

— Бандиты, грабители, воры... — сказал тогда Буняченко немецкому офицеру, сопровождавшему каминцев. — Вы дали мне то, чем сами уже не можете воспользоваться.

Тут самое время рассказать о генерале Сергее Кузьмиче Буняченко, [249] благодаря энергии которого и была к середине февраля 1945 года укомплектована наконец 1-я дивизия РОА.

Сергей Кузьмич был погодком генерала Власова, но в чинах сильно отстал от него, хотя и стал командиром дивизии даже раньше Власова.

Был Буняченко горяч и решителен.

В сентябре 1942 года его уже приговорили к расстрелу, когда, командуя 389-й стрелковой дивизией, занимавшей оборону на Тереке, он, не сообразуясь с обстановкой, разрушил железнодорожное полотно на участке Моздок — Червленая, и создал угрозу окружения 9-й армии и всей группировки. Расстрел заменили десятью годами заключения и предоставили возможность отбывать наказание в действующей армии...

Опасаясь быть арестованным вторично, 17 декабря 1942 года полковник Буняченко перешел на сторону немцев.

Был офицером связи при 7-й армии во Франции, там же занимался преподавательской работой и инспектировал части, находившиеся на охране «Атлантического вала».

Немцы не скупились на награды.

Буняченко был награжден двумя бронзовыми медалями, одной серебряной медалью и Железным крестом II степени. Власов ввел Буняченко в КОНР, выхлопотал звание генерал-майора и назначил командиром 1-й дивизии РОА.

Дивизию Сергей Кузьмич формировал, как и положено упертому хохлу. Босой — у него началось воспаление вен на ногах! — он сидел в вылинявшей майке за письменным столом в бараке, пил водку, закусывая салом, и монотонно, часами вколачивал в голову немецкого координатора, полковника Герре:

— Оружия нет! Дивизия не может воевать без винтовок. Чтобы воевать, солдату нужны штаны! Штанов нет... Чтобы идти в атаку, боец должен быть обут. А где обувь? Где каски? Где орудия?

Напомним, что в конце 1944 года Гитлер готовил операцию «Кондор»...

Чтобы остановить англо-американское наступление, комплектовалась мощная, включавшая 28 (из них девять танковых) дивизий, группировка. Все, что выпускала немецкая военная промышленность, шло на ее обеспечение.

Буняченко удалось невозможное.

Его дивизия, которую — где и как использовать? — пока было не решено, оказалась вооружена лучше, чем немецкие дивизии, уходившие в бой. Сам Сергей Кузьмич с гордостью говорил об этом на московском процессе... [250]

Ну, а для формирования второй дивизии — еще одного Буняченко у Власова не нашлось — дело затянулось. Все инициативы ее командира Григория Александровича Зверева тонули в бюрократических препонах.

Правда, увеличилось жалованье.

Генерал Малышкин утверждал на московском процессе, что до декабря 1944 года он получал 240 марок в месяц, а с декабря стал получать 900 марок и продпаек.

Но это вполне объяснимо... КОНР считался ведомством СС, а в СС платили больше, чем в вермахте.

Еще более усилилась бюрократическая неразбериха, когда эсэсовцы под видом эвакуации КОНРа эвакуировали из Берлина в тихий курортный Карлсбад (Карловы Вары) некоторых своих сотрудников с семьями...

— Андрей Андреевич! — сказал Власову эсэсовец Эрхард Крэгер. — Вы должны немедленно покинуть Берлин. Вы можете взять с собою по вашему выбору около 30 человек.

КОНР оказывается изолированным.

Части РОА, расположенные в районе Ульма, как и пропагандистские отделы в Берлине, оказались почти недосягаемыми.

Два месяца, от ноября 1944 года до января 1945 года, когда немцы удерживали фронт еще на Висле, были истрачены впустую. А в январе Красная Армия вышла на Одер, угрожая непосредственно Берлину.

Перебралась в Карлсбад и невеста Власова — эсэсовская вдова Хейди Биленберг.

Впрочем, об этом разговор еще впереди.

— Если тебе удастся вернуться домой, Надя, не забудь меня, — говорил Власов, прощаясь в Берлине с очередной своей возлюбленной — девушкой- «остовкой». — Расскажи своим друзьям, что намерения наши по отношению к нашему народу были честные.

— Расскажу... — отвечала молодая женщина. — Я знаю, что вы не хотели обмануть меня...