Документ 4

«Г. Г. С. Нахрихтен Бюро, Секцион Г. N 35 17‑го Января 1918 года. В Комиссариат по Иностранным делам:

Отделением получены точные указания, что руководители господствующей теперь в России социалистической партии через г.г. Фюрстенберга и К. Радека ведут переписку с г.г. Шейдеманом и Парвусом относительно уничтожения следов деловых сношений с Имперским Правительством. Нам известно также, что эта переписка вызвана требованием руководящих групп немецких социалистов, видящих в указанных сношениях опасность для дела социализма. По поручению Штаба, имею честь просить подвергнуть этот вопрос особому обсуждению в присутствии представителя нашего Штаба г. Фон‑Шенеман.

За начальника Отделения: Р. Бауэр. Адъютант (неразборчиво).

Примечание. Итак, мировая кара являлась очевидной для некоторых немцев. Из личностей, названных в данном письме, самая замечательная – Шейдеман, – лидер немецкого социалистического крыла, поддерживающего германское правительство. Уже раньше, однажды, его имя упоминалось в связи с «деловыми сношениями» русских большевиков с Имперским Правительством как лицо, написавшее письмо из Копенгагена в 1917 году некоему «г‑ну Ольбергу», в котором заявлялось, что в контору Фюрстенберга через Xia‑Банк в распоряжение Ольберга положены 150 000 крон. В данное время, в январе месяцев, в Смольном, в Петрограде, Фюрстенберг старается помочь Шейдеману в сокрытии старых следов. Сам Радек, – ловкий польско‑австрийский еврей, приехавший вместе с Лениным из Швейцарии. Вместе с Троцким он подготовил постановку публичного представления БрестЛитовского мира. Фон‑Шенеман являлся уполномоченным немецким представителем при большевистском Министерстве иностранных дел. Имя его упоминается позже в документе № 5. Парвус являлся распределителем денег, предназначенных для немецкой пропаганды: главная его квартира находится в Копенгагене, и о нем установилось мнение, как о направляющей силе, действующей за спиной А. Иоффе. (О Парвусе см.: «Нью Юроп» 31 января 1918 года, с. 91–94)»{752}.

Источниковедческий анализ приведенного выше документа, равно как и комментария к нему, имеет весьма важное и принципиальное значение в деле развенчания шаткой и искусственно выдвинутой американским историком и дипломатом Джорджем Кеннаном версии о том, что «документы Сиссона» не являются подлинными. Попробуем еще раз опровергнуть этот вывод.

На мой взгляд, главным вопросом в определении достоверности исследуемого источника является выявление фактов, подтверждающих «деловые сношения» между большевиками и лидерами, как выразился Ленин, «таких отвратительных лакеев империалистической буржуазии, как Шейдеманы, Легины, Давиды и К° в Германии»{753}, о которых говорится в «сиссоновском документе». Должен сразу подчеркнуть, что такие факты имеются. И, как видим из комментария Сиссона, он владел такими фактами, когда готовил свой труд. Трудно сказать, по каким каналам поступала к нему информация, подтверждающая достоверность документа № 4, но то, что она действительно правдива, мы можем еще раз убедиться, используя общепринятый прием сравнительного анализа сведений источника с другими материалами, в которых отражены те же сведения.

Так из 9‑й главы читатель уже знаком с документом № 16, в котором говорится, что «через Xia‑Банк на контору Фюрстенберга переводится 150 000 крон» для Ольберга. Отправлял эти средства из Берлина, как известно, Шейдеман. Известно читателю и о том, что этот документ был перехвачен русской контрразведкой еще 25 августа 1917 года, то есть раньше, чем его приобрел Сиссон. Сравнивая сведения, содержащиеся в двух разных источниках, мы обнаруживаем их полное сходство. Таким образом, мы можем говорить об идентификации информации, содержащихся в разных источниках: в документе № 16 «Сводки Российской контрразведки» и в комплекте «документов Сиссона». Это во‑первых.

Из переписки Фюрстенберга, Радека и Воровского с Парвусом, которая приведена выше, также известно, что они действительно пытались замести следы тайных связей большевиков с немецкими властями и их спецслужбами. Эти факты как нельзя лучше доказывают, что комментарии Сиссона верны. Наконец, вспомним и о том, как после захвата власти большевики сожгли архив в г. Рыбинске, перевезенный по распоряжению Временного правительства из Петрограда в сентябре 1917 года, и тем самым уничтожили множество документов, которые могли бы пролить дополнительный свет на их преступную деятельность. Как видим, и тут Сиссон оказался прав, и факты, приведенные им, невозможно опровергнуть.

Факты откровенного содружества между германскими и большевистскими властями и их спецслужбами прослеживаются и в документе № 32. В нем содержится требование германских спецслужб выдать русский паспорт их агенту, который направляется на Северный фронт для наблюдения за деятельностью Начальника штаба фронта генерала Бонч‑Бруевича.

В верхней части приведенного выше письма Троцкий дает указание «Запросить т. Иоффе Л. Т.». Ниже на полях читаем: «Согласно условию подлежит исполнению. А. Иоффе». Ниже неизвестный чиновник делает пометку о том, что паспорт на имя Ильина П. А. выдан.

С аналогичным требованием 26 февраля германский Генштаб обратился в СНК (документ № 43). Кроме этого, Верховное командование требовало разоружить и отозвать русскую Красную Гвардию из Финляндии. По сути дела, германские власти диктовали свою волю большевистскому правительству. Заслуживает внимания комментарий Э. Сиссона к этому документу, который полностью приводится вслед за самим документом.

«Примечание. В верхней части письма за подписью Н.Г., – инициалы секретаря Ленина Н. Горбунова, стоит приказ: «Послать[1] Комиссару по Иностранным Делам и исполнить». На полях написано: «Паспорт № 211/№ 312», но, к сожалению, имя, под которым был выдан новый паспорт, не упоминается. Этот приказ объясняет отозвание русской Красной Гвардии из Финляндии в начале марта и предоставление финляндской Красной Гвардии своей собственной судьбе. Последняя, однако, позаботилась о том, чтобы разоружить русских матросов и солдат, когда они покидали Финляндию, ибо финны сами нуждались в ружьях и амуниции. При этом русские оказали в некоторых случаях сопротивление, но были окружены и обезоружены. Когда я был в Гельсингфорсе, в марте, Красная Гвардия и матросы каждую ночь перестреливались из ружей и пулеметов. Один из двух Финляндских Красногвардейских лидеров, почти наверное, Невалайнен, но при данных обстоятельствах я не могу сказать это наверное.

Приказ задержать все иностранные посольства в Красной Финляндии был дан одновременно с появлением одного из них на сцене. Причиной появления этого приказа было выставлено то обстоятельство, что иностранцы передают сведения Белой Гвардии. В то же время Белая Гвардия приложила все усилия, чтобы увеличить затруднения для прохода между линиями. Есть основание приписать стараниям немцев те затруднения, которые чинились при проходе между финскими линиями с обоих сторон, так как немцы открыто оказывали помощь Белой Гвардии и в это же время вели интриги во внутренних Советах Красной Гвардии. Американская партия, припертая в Финляндии, пробралась только благодаря своей настойчивости и счастливым стечением обстоятельств. Британское Посольство прошло за день до издания приказа о закрытии границы. Французское и Итальянское Посольства принуждены были вернуться в Россию после месяца напрасных попыток выбраться.

Имею оригинал письма  и возвращенный паспорт»{754}.

Рассмотренный выше документ также не нуждается в дополнительной экспертизе, поскольку на нем оставил свой автограф и личный секретарь Ленина – Николай Горбунов. А главное, все документы, содержащиеся в сборнике, были подвергнуты научной экспертизе крупными специалистами – Франклином Джеймсоном и Самуэлом Харпером еще в 1918 году. Должен заметить, что резолюции и подписи на различных документах облегчают экспертизу, связанную с работой по установлению их достоверности. В принципе лица, наложившие резолюцию на документах, берут на себя ответственность за его содержание и заданные ими указания различным чиновникам правительственного аппарата. Более того, своей подписью они удостоверяют подлинность документа.

В сборнике множество документов, к которым приложил руку Троцкий. Между тем, зная о существовании сборника, он в своих мемуарах умалчивает о компрометирующих его материалах. К их числу относится и документ № 26.

Документ 26

«Г. Г. С. Нахрихтен Бюро, Секцион Р, № 715 (Лично) 23 февраля 1918 г. Господину Народному Комиссару по Иностранным Делам.

Согласно личных переговоров моих с г. Председателем Совета Народных Комиссаров, было решено задержать отъезд Итальянского Посольства из Петербурга и, по возможности, произвести обыск посольского багажа. Об этом решении считаю долгом известить Вас.

За Начальника Отделения: Р. Бауер. Адъютант Генрих.

Примечание. Поперек верхней части письма написано Троцким – «Дать инструкции»[2], и подписано оно его инициалами Л.Т. Здесь лаконично излагается, что германский офицер Генерального Штаба и Ленин на заседании приказали обыскать багаж посла дружественной России и воюющей с Германией страны и что Троцкий дал инструкции выполнить этот приказ. Примечание чиновника внизу дополняет картину: «передать Благонравову»{755}. (Правильно читать: «сообщить т. Благонравову». – А.А .) Последний был Комиссаром по Военному Положению в Петрограде. Поезд Итальянского Посольства был задержан в течение более 24 часов несколько дней спустя, когда Посольство старалось выехать. Товарищ Министра Иностранных Дел – Петров{756}, с явным возмущением сказал мне 2‑го марта: «Итальянцы дали дипломатический паспорт посольскому повару». Таким образом, сказал он, обыск проезда был законным. Имел ли этот обыск большой успех, чем в тот раз, когда был остановлен и обыскан итальянский посол в своем автомобиле напротив Европейской гостиницы – я не слышал. В документе № 27 говорится об этом грабеже.

Имею оригинал письма  № 26»{757}.

Не менее интересным по содержанию является документ № 13, адресованный Ленину. Он еще раз подтверждает позорную сделку большевистских вождей с немцами.

Документ 13

«В [3]. – Секретно 25 февраля 1918 г.

По донесениям нашей тайной агентуры, в отрядах, действующих против Германских войск и против Австро‑Украинского корпуса, наблюдается пропаганда национального возстания и борьбы с Немцами и их союзниками – Украинцами. Прошу сообщить, что предпринято правительством для прекращения этой вредной агитации.

Начальник Отделения Адъютант».

Этому документу Э. Сиссон дает следующую оценку:

«Примечание. Поперек части письма написано: «Срочно. В Комм. по воен. дел. и в особ. Штаб. – А. Скрипник». Последняя фраза письма подчеркнута, и на полях отмечается вопрос с инициалами «Л.Т.». Первая пометка есть Ленинский приказ через секретаря, а вторая, по всей вероятности, может быть принята за оппозицию Троцкого каким бы то ни было действиям. Потеря Украины, вследствие противонемецкой интриги, была его больным местом; эта потеря сильно подрывала его престиж. Но это все же, по существу, нисколько не уменьшило его подчинение Германии.

Имею оригинал письма»{758}.

Думается, Э. Сиссон ошибается, принимая хорошо отрепетированную дипломатическую игру Ленина и Троцкого за оппозицию последнего. Скорее всего, Троцкий не знал, что было предпринято по данному вопросу и, думается, что вопросительный знак, поставленный им на документе, адресован в свой адрес.

Секретное письмо «Нахрихтен Бюро», адресованное Председателю Совета Народных Комиссаров (см. документ № 12), – еще одно свидетельство деятельности Ленина в пользу Германии. Нет сомнения, что резолюции двух секретарей СНК – Горбунова и Скрипника были сделаны на письме по его устному указанию. Первый просит «Сообщить Мосолову», являющемуся комиссаром в штабе Северного фронта, а второй уточняет путь движения этого документа к адресату: «Передать в Комис(сию) по Воен(ным) делам». Из двух записей секретарей Ленина следует один вывод: документ, поступивший из немецких разведорганов, был принят к исполнению.

Документ 12

«Секретно. Господину Председателю Совета Народных Комиссаров. 25 февраля 1918 г.

После совещания с Народным Комиссаром г. Троцким, имею честь просить срочно известить руководителей Контр‑Разведки при Ставке‑Комиссаров Фейерабенда и Кальмановича, чтобы они работали по‑прежнему в полной независимости и тайне от оффициального Штаба Ставки и Генерального Штаба и Контр‑Разведки Северного фронта, сносясь лишь с Народным Комиссаром прап. Крыленко.

Начальник Отделения Адъютант».

Письмо Русского Отдела германского Генерального штаба (документ № 30), направленное лично Ленину, еще больше укрепляет убежденность в том, что глава советского государства и его единомышленники в рассматриваемый период целиком выполняли волю немецкого правительства.

Документ 30

«Секретно. Господину Председателю Совета Народных Комиссаров. 26 февраля 1918 г. №408

Отделение Штаба имеет честь просить сведения о настроении направляемых к Пскову отрядов и предостерегает от возможных печальных последствий, если в этих отрядах будет вестись патриотическая пропаганда и агитация против Германской Армии.

Начальник Русского Отдела Германского Генерального Штаба Адъютант».

К какому другому выводу можно прийти, читая резолюцию на письме, сделанную Скрипником: «Срочно: Председатель СНК просит т. Володарского{759} сообщить это агитац(ионному) отделу. Секретарь Н. Скрипник». В нижней левой части письма сделана пометка: «Ц.И.К. № 823 к докладу» и неразборчивая подпись.

Интересный комментарий к этому документу дает Э. Сиссон:

«…Посылаемые в это время в Псков отряды состояли из Красногвардейцев и рекрутов новой Красной Армии. Псков был взят немцами без боя.  Имею оригинал письма»{760}.

Диву даешься, как могла прийти в голову большевистским вождям идея отмечать 23 февраля как день рождения Красной Армии! Мне представляется, что исполнительной и законодательной властям есть над чем подумать.

Судя по содержанию документа №31, который также адресован Ленину, «Нахрихтен Бюро» выразило свое неудовлетворение медлительным действием большевистского руководства, проявленным в отношении письма от 26 февраля (документ № 30). Более того, оно потребовало также произвести кадровые перестановки в высшем командном составе армии. Поэтому Горбунов от имени Ленина дает распоряжение нижестоящим чиновникам: «Вызвать т.т. Троцкого и Подвойского. Н.Г.».

Документ 31

«В. Секретно. Г. Председателю Совета Народных Комиссаров. 27 февраля 1918 г.

Настоящим, не получив точного ответа на мой вопрос от 25 февраля, имею честь вторично просить в срочном порядке сообщить мне количество и качество сил, направляемых к Пскову и Нарве.

Одновременно, по поручению Представителя нашего Генерального Штаба, еще раз напоминаю о желательности назначения ген. П… [4]на пост Верховного Командующего русскими вооруженными силами, вместо ген. Бонч‑Бруевича, деятельность которого не встречает сочувствия Германского Верховного Командования. Теперь же, после покушений на жизнь и имущество немецких землевладельцев в Эстляндии и Лифляндии, что, по нашим сведениям, произошло с ведома ген. Бонч‑Бруевича и националистической деятельности его в Орле, пребывание генерала на его посту нежелательно.

Начальник Отделения Адъютант».

По требованию Германского Генерального штаба М. А. Бонч‑Бруевич{761} был отстранен от военных дел не только на Северном фронте, но и вообще от работы в военном ведомстве. Сам факт немедленного отстранения от занимаемой должности М. А. Бонч‑Бруевича убеждает нас в том, что документ № 31 «В. Секретно», адресованный Ленину, является подлинным.

О совместной деятельности ВЧК и «Нахрихтен Бюро» говорит следующий документ.

Документ 29

«В. Секретно. В Комиссию по борьбе с контр‑революцией

Настоящим сообщается, что наблюдением и в случае необходимости нападением на японских, американских и русских офицеров, командующих оккупационным корпусом в Восточной Сибири, заведуют наши агенты Штауфахер, Кригер, Гизе, Вальдейн, Буттенгоф, Даттан и Скрибанович, к коим и надлежит обращаться как комиссару Кобозеву {762}, так и командированным Комиссией лицам. Адреса агентов указаны в списке №3.

Начальник Адъютант».

На письме имеется пометка, сделанная, очевидно, руководителем, курирующим ВЧК. Этот неизвестный чиновник пишет: «Телегр(афировать) Кобозеву. Телегр(афировать) Стреабергу{763}. Но более интересна лаконичная запись, сделанная ниже на полях письма: «Дать список. Дз.». Автор ее – председатель ВЧК Ф. Э. Дзержинский, обычная подпись которого выражалась этими двумя буквами. В указанном списке – фамилии агентов и их адреса:

• Штауфахер, Владивосток, дом Панова.

• Р. Кригер, Пякольск, Уссурийский.

• А. Гизе, Иркутск, аптека Жинжеровой.

• В. Вальдейн, Владивосток, соб.дом.

• Буттенгоф, Хабаровск, Кунст и Альберс.

• Даттан, Томск. Нечаевская ул.

• Бр. Буздерг, Харбин, – Управление Кит. Вост. жел. дор.

• Скрибанович, Благовещенск, дом Кунст и Альберс.

• Панов, Владивосток, соб. дом{764}.

Список агентов, приведенный на письме «Нахрихтен Бюро», очевидно, дан сотрудником ВЧК. Следует заметить, что на диверсионную работу немецкие разведорганы направляли агентов не впервые, поскольку в документе указан «список № 3».

На протяжении всех лет коммунистического режима советская историография утверждала, что советизация страны проходила успешно и что этот процесс в основном был завершен к марту 1918 года. Однако это утверждение в корне не соответствует действительности. Так называемое триумфальное шествие советской власти затянулось на целых пять лет.

Следует сказать, что германские власти, заинтересованные в скорейшем подписании мирного договора с Россией, делали все возможное, чтобы ускорить процесс установления власти большевиков на местах. Они оказывали большевикам не только материальную помощь, но и отправляли в Россию для подавления народного сопротивления большевистской власти опытные военные подразделения германской армии и средства. Об этом свидетельствуют приводимые ниже документы из сиссоновского сборника.

Документ 8

«Рейхсбанк, № 2, Берлин, (Весьма секретно) 8‑го Января 1918 года. Народному Комиссару по Иностранным Делам:

Сегодня мною получено сообщение из Стокгольма, что в распоряжение наших агентов переведено 50 миллионов рублей золотом для вручения их представителям Народных Комиссаров. Кредит этот предоставлен Правительству России на уплату содержания Красной Гвардии и агитаторам в стране. Имперское Правительство считает своевременным напомнить Совету Народных Комиссаров необходимость усиления пропаганды в России, так как враждебное к существующей в России Власти отношение Юга России и Сибири очень озабочевает Германское Правительство. Необходимо послать повсюду опытных людей для установления однообразной Власти.

Представитель Имперского Банка. Фон Шанц.

Примечание. Члены Красной Гвардии получали от 12 до 16 руб. в день в то время, как жалованье солдата едва достигало соответствующего числа в копейках. Это письмо указывает место, откуда получались деньги. Большевистское Правительство также требовало от владельцев заводов, чтобы они регулярно платили жалованье своим рабочим, в то время когда последние состояли на службе в Красной Гвардии. Пометка на письме указывает на то, что оно было направлено к Меншинскому, Министру финансов, при котором состоял в качестве эксперта‑советника немец фон‑Толь. Меншинский лично взялся за разрушение русских банков, маневр, посредством которого противники большевизма лишались средств к ведению военных действий. Это было классическим разрушением, выполненным во имя созидания»{765}.

Опровергнуть этот документ невозможно, поскольку на нем сделали пометки большевистские комиссары и прочие чиновники. Нельзя возразить и Сиссону. Хотелось лишь кое‑что добавить к сказанному им, основываясь на свидетельствах современника тех лет.

Старый тифлисский рабочий А. Г. Мискин рассказывал, что он лично видел, как комиссары красногвардейских отрядов наживались, составляя фиктивные списки, по которым члены Красной Гвардии получали деньги за свою службу.