Заметим, с какой оперативностью отреагировали немецкие разведорганы на запрос ВЧК. А то, что немецкие разведорганы и ВЧК работали рука об руку, говорит также документ № 38, под которым стоит личная подпись Залкинда, но почему‑то заменена первая буква имени.

Не может не удивить текст да и само обращение ответственного сотрудника СНК РСФСР к представителю Германского Разведочного Отдела. Как видим, они уже стали «товарищами», совместно работающими на Германию.

Документ 38

«Комиссар по борьбе с Контр‑Революцией и Погромами, Декабря, 14‑го дня. 1917 г. Майору Фон‑Бельке:

Многоуважаемый Товарищ. Довожу до Вашего сведения, что наши финские товарищи Рахья, Пукко и Энрот сообщили Комиссару по борьбе с контрреволюцией о следующих фактах.

Между английскими офицерами и финскими буржуазными организациями завязаны тревожащие нас связи.

В Финляндии установлены две радиостанции, которыми пользуются неизвестные лица, сообщающиеся шифром.

Между ген. Калединым и Американской Миссией существует несомненная связь, о чем нами получены точные сведения от Вашего источника, а потому необходим особо тщательный надзор за Американским Посольством.

Эти показания следует точно установить. Наши агенты безсильны.

Простите, что пишу на официальной бумаге, но спешу сделать это, сидя здесь в комиссии на экстренном заседании.

Готовый к услугам: Ф. Залкинд .

Примечание. В верхней части письма стоит заметка: «Комиссар по Иностранным Делам. Прошу точных инструкций. Шотт». Вопрос исходит от фон‑Бельке и подписан его шифрованным именем (см. док. № 5). Письмо, может быть, означает, что Бельке, по мнению его хорошего друга Залкинда, знал способ внутреннего наблюдения за Американским Посольством.

Имею фотографию письма»{745}.

На этом документе следует несколько остановиться, и вот почему. Дело в том, что «финские товарищи Рахья, Пукко и Энрот» попали в этот документ не случайно. Сепаратистские тенденции среди населения Финляндии наблюдались почти на протяжении всего периода ее вхождения в состав Российской империи. С началом мировой войны они еще больше усилились. Большевики подогревали эти чувства финнов, обещая после прихода к власти признать независимость Финляндии. В этом вопросе позиция немцев и большевиков совпадала, и они всячески пытались использовать патриотические силы Финляндии в своих интересах. Документ[1], который приводится ниже, один из примеров использования финнов в борьбе против Российского государства.

«Циркуляр 23 сентября 1917 г.» Генеральный штаб военным наблюдателям на русско‑шведской границе.

Предлагается Вам немедленно навербовать из финнов, пожелавших поступить в ряды Германской Армии, агентов истребителей и направить их в Петроград и на все железнодорожные узловые пункты для выполнения программы, врученной им военным агентом.

Подписал: Генеральный Советник Армии Д‑р Фишер»{746}.

Остается добавить, что Рахья, неоднократно упоминаемый в данной книге, вплоть до октябрьского переворота выполнял обязанности телохранителя и подручного Ленина.

В очередном письме от 20 декабря (документ № 18) «Нахрихтен Бюро» просит НКИД ускорить отправку агитаторов в лагеря для русских военнопленных в Германии с целью вербовки из их числа добровольцев отправиться в английские и французские войска для пропаганды мира в пользу Германии{747}.

Должен отметить, что эту политическую акцию немцы развернули задолго до того, как США вступили в войну против австро‑германского блока. Дальновидные немецкие политики понимали, что Германия может потерпеть полный крах в борьбе с Антантой. Они ясно видели, что ресурсы подходили к концу. Поэтому немецкая дипломатия, особенно с начала 1917 года, делала все возможное, чтобы приблизить мир для Германии, не жалея на это средства. Она, как мы увидим из приведенного ниже документа, прибегала к помощи русских эмигрантов, независимо от их партийной принадлежности:

«Председатель Рейнско‑Вестфальского промышленного синдиката Кирдорф Центральной конторе «Xia‑Банкен» в Стокгольме, Председателю «Дисконто‑Гезельшафт» в Стокгольме Свенсену‑Бальцеру и представителю «Дейче– Банк» в Швейцарии г. Кирх.

Рейнско‑Вестфальский угольно‑промышленный синдикат поручает Вам располагать известным Вам счетом синдиката на предмет поддержки русских эмигрантов, желающих вести агитацию среди русских военнопленных и русской армии.

Подписал: Кирдорф».

Примечание[2]. Письмо это фигурировало дважды: в перехваченной переписке кн. Бюло… Луг…но[3], а затем в делах швейцарских офицеров, обслуживающих германский генеральный штаб»{748}.

Но этим не ограничивалась деятельность германской дипломатии, пытавшейся во что бы то ни стало добиться сепаратного мира России с Германией и тем самым спасти положение, в котором она оказалась. Весной 1917 года германская дипломатия для этой цели использовала вождей так называемой немецкой социал‑демократии (Филипп Шейдеман, Эдуард Давид и другие). Последние принялись за работу по созыву в Стокгольме международной конференции, рассчитывая на ней склонить русских социалистов‑революционеров к сепаратному миру с Германией. И хотя этот маневр немецкой дипломатии сорвался, тем не менее сохранился перехваченный российской контрразведкой документ, указывающий на то, что большевики и эсеры сотрудничали с немцами в этом вопросе и, более того, их деятельность материально обеспечивалась немецкими банками.

«Женева, 15 июня 1917 г. Господину Фюрстенбергу,  в Стокгольме.

М.Г. (Милостивый Государь. – А.А.). Довожу для сведения и надлежащей регистрации, что по требованию господина Каца [4]на предмет издания максималистских брошюр выдано со счета синдиката 32 000 франков. Получение брошюр, номер накладной и время получения сообщите телеграммой на имя Деннера.

(Подпись) С уважением Крик‑Дейч‑Банк»{749} (выделено мной – А.А.).

Этот документ, помимо уже сказанного выше, свидетельствует и о сотрудничестве большевиков с эсерами. Как видим из текста, Фюрстенберг и Кац находятся в одной упряжке, управляемой немцами. Те и другие делали все возможное, чтобы подорвать военно‑экономическую мощь России и довести ее до поражения в войне. Кстати, этой же тактики придерживались и большевики, и эсеры в период русско‑японской войны.

Хищническая политика германских банкиров отражена в документе №11. Немецкие финансовые воротилы ставят большевикам, а точнее, народам России, кабальные условия, которые, по их мнению, должны были быть приняты советскими лидерами после подписания Брестского мира.

Документ 11

«Рейхсбанк, № 12 378. Берлин. Циркуляр, напечатанный по‑русски. /Копия/

РЕЗОЛЮЦИЯ

Совещание Представителей Германских Коммерческих Банков, созванное по предложению германской делегации в Петербурге, Дирекцией Имперского Банка для обсуждения резолюций Рейнско‑Вестфальского промышленного Синдиката и Гандельстага.

28‑го декабря, 1917 г., Берлин.

Аннулируются все займы, облигации коих, находящиеся в руках германских, австрийских, болгарских и турецких держателей, подлежат, однако, реализации российским казначейством после заключения сепаратного мира в течение 12‑ти месячного срока.

Допускается покупка всех русских государственных фондов и дивидентных бумаг представителями Германских Банков по курсу дня в вольной продаже.

После заключения сепаратного мира, по истечении 90‑дневного срока, восстанавливаются все акции частных железнодорожных обществ, металлургических предприятий, нефтяно‑промышленных компаний и химико‑фармацевтических заводов. Примечание. Котировку таких акций принимают на себя биржи Германии и Австро‑Венгрии.

Упраздняются и в течение пяти лет со дня мирного договора между Россией и Германией не допускаются английский, французский и американский капиталы в следующие предприятия: каменно‑угольные, металлургические, машиностроительные, нефтяные, химические и фармацевтические.

По вопросу о развитии в России каменно‑уголъной, нефтяной, и металлургической отраслей промышленности учреждается высший совещательный орган в составе 10 специалистов от России и 10 от германских промышленных организаций и германских и австрийских банков.

Российское Правительство не должно вмешиваться в область вопросов, связанных с отчуждением в пользу Германии двух горно‑промышленных округов в Польше – Домбровского и Олькушского, и в пользу Австро‑Венгрии – нефтяного района в Галиции. Отчуждение последнего поднимается лишь в форме ограничения права заявок, отводов и приложения капитала к добыче и обработке нефти.

Германия и Австро‑Венгрия пользуются неограниченным правом ввоза в Россию своих техников и квалифицированных рабочих.

Другие иностранные техники и рабочие в течение пяти лет после заключения мира с Германией вовсе не должны быть допускаемы.

Статистический Отдел добывающей и обрабатывающей промышленности при соответствующем правительственном органе должен контролироваться германскими специалистами.

Частные Банки в России возникают лишь с согласия и по плану союза германских и австрийских банков, причем котировку банковских акций на всех биржах Старого и Нового Света принимает на себя группа Дейч‑Банка.

В портах Петербурга, Архангельска, Одессы, Владивостока и Батума учреждаются под руководством специалистов из Германии особые статистико‑экономические комитеты.

Что касается таможенной, железнодорожной тарифной политики для урегулирования русско‑германо‑австрийских торговых отношений, то эта сторона экономического договора обсуждается особым Тарифным Советом при Гандельстаге.

Подписали: Председатель: Фон‑Гвиннер Секретарь: Беренблит

Примечание. Передаточная надпись, сделанная пером на фотографической копии резолюции, такова: «Председатель Центрального Исполнительного Комитета Комиссар М. Меньшинский[5] просит принять к сведению эту резолюцию и подготовить почву в Сов. Раб. и Солдат. Деп. на случай, если Совет Народного Хозяйства не примет этих желаний. Секретарь Я. Раскин». Меньшинский состоит Министром Финансов. Все эти условия были направлены против американского, английского и французского капитала и могли быть скрыты в секретной части этого германо‑русского договора. Мне не известно, какая участь постигла эту резолюцию в том именно виде, в каком она появилась в начале зимы. Имею, кроме помеченной фотографии, еще копию с циркуляра»{750}.

Документ № 11 весьма серьезный во всех отношениях. Но по объективным причинам Сиссон не мог дать развернутого комментария. В качестве же замечания должен сказать, что он обязан был заметить дезинформационную запись, сделанную на документе Я. Раскиным. Дело в том, что Менжинский не был Председателем ЦИК. А теперь по существу самого документа.

Уехав на родину в США, Э. Сиссон, естественно, не мог знать о судьбе Резолюции Рейхсбанка № 12 378 от 28 декабря 1917 года. Но этот пробел в работе вдумчивого дипломата уже восполнен. Из 9‑й главы читатель знает, что все пункты Резолюции и прочие требования Германии были не только выполнены большевистским правительством, но и перевыполнены. Достаточно вспомнить, что, кроме грабительского Брестского договора, 27 августа 1918 года был подписан к нему дополнительный русско‑германский договор, состоящий из территориального и финансового соглашений. По последнему Россия обязывалась уплатить гибнувшей под ударами Антанты Германии 6 млрд. марок, из них около 450 кг (!) золотом на сумму около 2,5 млрд. марок. Это был настоящий грабеж России, который осуществлялся руками Ленина. За Германией сохранялась оккупированная территория площадью более 1 млн. кв. км…

Следует отметить, что Германия в счет репарации расплачивалась с Францией русским золотом. Вот что в этой связи писала берлинская газета русских эмигрантов «Накануне» 11 июня 1922 года:

«Сенатор Баден Виллен обратился к министру финансов (Франции. – А.А .) с письменным запросом относительно 400 млн. рублей золотом, которые были уплачены Германии на основании Брест‑Литовского договора. Сенатор желает знать, что случилось с этой суммой. Находится ли эта сумма все еще в банке Франции? Не было ли допустимым употребить эту сумму на уплату части процентов, следуемых французским держателям русских займов?»

Беспрецедентный случай: два государства, входящие в Антанту (Англия и Франция), получают от побежденной Германии контрибуцию, а третье государство – Россия, наоборот, обязывается платить контрибуцию Германии.

Думается, нет необходимости вновь приводить факты, изложенные в предыдущей главе. Следует сказать о другом: собранная Сиссоном информация заслуживает доверительного отношения.

Документ, который приведен ниже, имеет чрезвычайно важное значение для изучения политики большевиков в период мирных переговоров с Германией в Брест‑Литовске. В советской историографии эти события целиком фальсифицированы. В роли предателя России представлен один Троцкий, который своей формулой «ни мира, ни войны» якобы поставил советскую власть перед угрозой гибели, а «благодетель» Ленин «разоблачал» (?) «авантюристическую и гибельную для советской республики тактику Троцкого». По сути, был разыгран своего рода политический спектакль, в котором каждый большевистский руководитель имел свою роль в соответствии со сценарием, расписанным германскими политиками.

Документ 37‑А

«No 771. ДЕЛО МИРНОЙ ДЕЛЕГАЦИИ. (Секретно) Брест‑Литовск, 31‑го декабря, 1917 г. В Совет Народных Комиссаров:

Товарищ Л. Троцкий поручил мне довести до сведения Совета Народных Комиссаров мотивы его телеграфного предложения арестовать Румынского дипломатического Представителя в Петербурге.

Генерал Гофман, ссылаясь на совещание, которое имело место в Брест‑Литовске между членами Германской и Австро‑Венгерской делегаций 29‑го Декабря, представил Русской Делегации от имени Германского и Австрийского Верховного Командования (в связи с этим была представлена расшифрованная радиотелеграмма) конфиденциальное требование относительно немедленного побуждения Румынской Армии признать необходимость перемирия и принимать условия демократического мира, выработанные Русскими Делегатами.

Непреклонность Штаба и всего командного состава Румынской Армии, о которой Верховное Командование Германской Армии получило самые точные агентурные сведения, портит прекрасное впечатление, произведенное в Германии и на всех фронтах русским предложением мира, которое дало возможность снова стимулировать общественное мнение против Англии, Франции и Америки, и эта непреклонность может привести к таким нежелательным и опасным осложнениям в вопросе о мире, что Германская армия перейдет на нашем фронте в атаку и что территории, занятые в России, будут анексированы.

Генерал выразил мнение, что против мира могут быть казаки, некоторые украинские полки и кавказская армия и что в таком случае эти последние соединятся с Румынскими Армиями, что, согласно сведениям, имеющимся в Германском Штабе, входит в разсчеты Каледина и Алексеева.

В интересах Германской и Австрийской Делегаций в высшей степени важно, чтобы в том, что касается заключения перемирия и принятия условий сепаратного мира между Россией и Германией, существовало полное согласие, ибо в данном случае Германское и Австрийское Верховные Командования предложат Румынии свои условия мира и будут иметь возможность возобновить свои операции на Западном фронте в очень большом размере; в то же самое время генерал Гофман в течение разговора с товарищем Троцким дважды намекнул на необходимость немедленного начала этих военных операций.

Когда тов. Троцкий заявил, что Совет не имеет никакой возможности повлиять на Румынский Штаб, то генерал Гофман указал на необходимость посылки надежных агентов в Румынскую Армию и на возможность ареста Румынской Миссии в Петрограде и на возможность принятия репрессивных мер против Румынского Короля и Румынского командного состава.

После этого интервью, тов. Троцкий по кабелю предложил арестовать Румынскую Миссию в Петербурге со всеми ее членами. Этот доклад посылается со специальным курьером, тов. И. Г. Бросовым, который имеет лично передать Комиссару Подвойскому некоторые сведения секретного характера относительно посылки в Румынскую Армию тех лиц, имена которых тов. Бросов сообщит. Содержание этим лицам будет уплачено из наличности Германского «Нафте‑Индустриал Банк», который купил в окрестностях Бореславля предприятие Соединенной Акционерной Компании «Фанто и К». Главное управление этими агентами было доверено, согласно указанию генерала Гофмана, некоему Вольф Вонигель, который наблюдает за военными агентами стран, находящихся в союзе с нами. Что касается Английских и Американских Дипломатических Представителей, то генерал Гофман выразил согласие Германского Генерального Штаба на меры, принятые тов. Троцким и тов. Лазимировым, по отношению к наблюдению за их деятельностью.

Член делегации: А. Иоффе.

(Пометки на полях.)

Тов. Шишкевич: Снимите копию и пошлите Комиссару Иностранных Дел, лично тов. Залкинду.

(Места, напечатанные вверху курсивом, были помечены: Сандерсу.

Доложено 4‑го января относительно ареста Диаманди и других.

М. Шиткевич.

5‑го Января 1918 года. – В канцелярию. Пошлите спешную телеграмму Троцкому относительно ареста Румынского Посланника. – Савельев.

Примечание. (По телеграмме Февраля 9‑го). Число 12‑го января (нового стиля) канун Русского Нового Года. В эту ночь Румынский Посланник был арестован в Петрограде и был освобожден только по соединенной просьбе всех посольств и миссий в Петрограде; затем он был выслан из России. Это письмо указывает, что Троцкий принял личную просьбу генерала Гофмана за приказание с его стороны. Важнее всего то, что этим срывается маска с публичных протестов Ленина и Троцкого, что они будто бы пытались препятствовать тому, чтобы мирные переговоры с Германией были сведены к военной выгоде Германии и во вред военным интересам Соединенных Штатов, Англии и Франции. Наоборот, обнаруженная здесь цель – заключается в том, чтобы помочь Германии путем возбуждения чувств против Англии, Франции и Соединенных Штатов и тем самым предоставить Германии возможность приготовиться к наступлению на Западном фронте. Приводится название Германского Банка, платившего большевистским агитаторам среди Румынских солдат. Не является ли Вольф Вонигель, руководящий действиями агентов, известным в Америке Вольф фон‑Игель? Сходство имен поразительное. Наконец, генерал Гофман и Германский Штаб удовлетворены наблюдением Троцкого над американскими и английскими дипломатами. Иоффе, который подписал письмо, – член Русской Комиссии Мира. С тех пор, как письмо это было написано, Залкинд уехал в Швейцарию со специальной миссией.

Примечание. (6‑го июля, 1918 года). Он не доехал, так как ему не удалось проехать через Англию, и в Апреле он находился в Христианин»{751}.

К пространному примечанию Сиссона вряд ли можно что‑либо добавить; документ не нуждается в дополнительной экспертизе, поскольку лицо, подписавшее его, Иоффе, является как бы своеобразным «нотариусом», подтверждающим подлинность документа. И всякая попытка доказать обратное окажется пустой тратой времени. Впрочем, это никогда не пытались делать идеологи большевиков.

С начала 1918 года «Нахрихтен Бюро» заметно активизировало свою деятельность. Это, очевидно, было связано с ухудшением положения войск германского блока на Западном фронте да и внутренним положением в Германии. В связи с этим Россия и Германия стали форсировать свои действия, связанные с подготовкой сепаратного договора. Судя по содержанию приводимых ниже документов, в январе – марте 1918 года их совместная деятельность была направлена против стран Антанты. И главными действующими лицами, осуществлявшими стратегические и тактические планы германских властей, были Ленин и Троцкий. Документ № 4 – яркое тому свидетельство.