Прежде всего надо отметить, что В. И. Старцев как никто другой был подготовлен для этой сложной и кропотливой работы. Блестящий специалист по истории русской революции, опытный источниковед и публикатор документов он сумел внимательно разобраться в «бумагах Сиссона» и сделать немало открытий. Дело в том, что Сиссон был не только покупателем и публикатором документов, получивших его имя, но и главным экспертом Госдепартамента, который посылал ему на отзыв каждый вновь полученный документ о германо‑большевистском сотрудничестве, а Сиссон писал заключения об их подлинности и ценности. Точно так же ему направлялись на отзыв и критические замечания по поводу опубликованных им документов. В процессе изучения «бумаг Сиссона» Старцев имел возможность убедиться, что «большинство работников Госдепартамента, не говоря уже о самом Сиссоне, свято верили в подлинность всех документов и абсолютную достоверность их содержания. Они вели тщательное наблюдение за всеми людьми (как с немецкими фамилиями, так и с русскими), упомянутыми в «документах Сиссона». Чиновники Госдепартамента верили, что это наблюдение позволит им выявить новые факты о связях большевиков и германцев и найти дополнительные подтверждения подлинности документов»^[755]. Американские агенты искали начальника мифического «Разведывательного бюро Германского генерального штаба» Бауэра как в Германии, так и в других странах Европы и Азии, они охотились за подлинными подписями Ленина, Троцкого, Иоффе, Ганецкого и других, чтобы произвести экспертизу подписей этих лиц, которые были на «документах Сиссона». Результаты были неутешительны, но это не обескураживало Сиссона и всех, кто занимался этими поисками.

Источником этих заблуждений в значительной степени является подлинный автор «документов Сиссона» – Ф. Оссендовский, который в своих антибольшевистских сочинениях пытался нащупать и обнаружить слабости и ошибки в политике большевиков, умело соединяя для этой цели реальные факты с фантастическим вымыслом. В. И. Старцев вводит нас в «мастерскую» этого талантливого журналиста и авантюриста и делает это тонко, профессионально. Мастерство источниковеда, основанное на совершенном владении историческим материалом, позволило ему проникнуть в тайны происхождения документов о «германо‑большевистском заговоре» и не попасть в расставленные Оссендовским ловушки. Между прочим, когда Сиссон узнал, что все приобретенные им у Семенова документы принадлежат одному человеку – Ф. Оссендовскому, он этому не поверил.

Возвращаясь к истории приобретения американской стороной документов о германо‑большевистском заговоре, В. И. Старцев расследует ее как опытным детектив, привлекая здесь показания попавшегося на «наживку» представителя американского комитета общественной информации в Петрограде Э. Сиссона, уполномоченного американской миссии Красного Креста Р. Робинса, главного посредника этой сделки З. П. Семенова (Когана) и др. Но главное направление расследования В. И. Старцева – блестящий анализ рождавшихся в «мастерской» Ф. Оссендовского документов. Исходя из презумпции невиновности, он последовательно, шаг за шагом, сужает границы своего поиска и безошибочно вычисляет личность «преступника», убедительно доказывает, что Оссендовский был подготовлен к роли блестящего мистификатора всей своей прежней журналистской деятельностью. Старцев обнаружил в Национальном архиве США неопубликованное письмо Оссендовского в Министерство финансов правительства Колчака. Добиваясь финансовой помощи для поездки в США, журналист‑авантюрист писал в апреле 1919 г.: «Вместе с Панкратовым и Алексинским я разоблачал большевиков после их первого выступления в июле 1917 г., а затем вошел в организацию генералов Алексеева и Корнилова, получил поручение установить, где после июльского выступления находятся Ленин, Зиновьев и другие большевистские лидеры. Я установил, что в июле же 1917 г., после бегства из Петрограда, Ленин, Дыбенко, Раскольников, Ильин и Зиновьев учредили Пролетарское правительство в Кронштадте, развернувшееся затем в Совет Народных Комиссаров»^[756]. Эта «утка» послужила затем Оссендовскому «сырьем» для изготовления целого ряда документов, на которые ссылаются и сегодня доверчивые авторы, обвиняющие большевиков в том, что они еще в июле 1917 г. устроили на германские деньги свое правительство в Кронштадте.

Весьма существенным доказательством «вины» Оссендовского стали обнаруженные Старцевым в Национальном архиве США так называемые «документы Никифоровой», впервые приобщенные им к «делу» своего героя. Назначение этих якобы перехваченных российской контрразведкой «немецких документов», как установил В. И. Старцев, состояло в том, чтобы доказать, что коварная Германия, готовясь к Первой мировой войне, уже имела план использования в своих целях предателей‑большевиков и потому заблаговременно обеспечила их финансирование в нейтральных странах. Однако имевшиеся в этих «документах» весьма существенные ошибки исторического и политического характера позволили исследователю прийти к обоснованному заключению о том, что они были сочинены позднее, так сказать ретроспективным методом, который позволял к уже случившемуся событию «подверстывать» «документ немецкого происхождения».

В. И. Старцев убедительно показывает полную несуразность главного документа этой серии – о планах финансирования большевиков германской стороной еще до начала Первой мировой войны. Он обнаруживает в нем столько «проколов», что они выдают с головой его автора, слабо владевшего историческим и политическим материалом, но сильно желавшего представить большевиков германскими агентами задолго до выдвинутых против них обвинений в июле 1917 г. В частности, сочиненный Оссендовским циркуляр Германского генерального штаба своим «военным агентам в государствах смежных с Россией, Францией, Италией и в Норвегии» от 9 июня 1914 г. уведомлял, что «во всех отделениях германских банков в Швеции, Норвегии, Швейцарии и США открыты специальные военные кредиты на вспомогательные нужды войны»  , и уполномачивал «пользоваться в неограниченном размере этим кредитом для уничтожения неприятельских фабрик, заводов и важнейших военных и гражданских сооружений» ^[757]. Но как в июне 1914 г., до начала первой мировой войны, можно было предсказать точный расклад воюющих сторон и нейтральные страны? В результате Италия, бывшая в июне 1914 г. членом Тройственного союза и союзницей Германии оказалась у Оссендовского в составе антигерманской коалиции, к которой она примкнет только в 1915 г.

Если «историческая память» часто подводила Оссендовского, то его фантазия на исторические темы была просто феноменальной, что еще раз подтверждает знакомство с «документами Никифоровой». Так, имеющийся среди них циркуляр Министерства финансов Германии от 18 января 1914 г. рекомендовал «дирекциям кредитных учреждений озаботиться установлением теснейших связей и совершенно секретных сношений с финляндскими и американскими банками. В этом направлении министерство позволяет себе рекомендовать шведский „Ниа банкен“ в Стокгольме, банкирскую контору „Фюрстенберг“ и торговый дом „Вальдемар Ганзен“ в Копенгагене, как предприятия, поддерживавшие оживленные сношения с Россией» ^[758]. А дальше опытный мистификатор перекидывал мостик к следующим документам коротким примечанием: «Все эти конторы, как видно из дальнейшего, были денежно связаны с большевиками»^[759]. Реальный «Ниа‑банкен» и никогда не существовавшая банкирская контора «Фюрстенберг» связаны в этом документе в единое целое и теперь ими можно оперировать как угодно. Напомню читателю, что в 1914 г. Ганецкий (Фюрстенберг) еще жил в Австро‑Венгрии, где перебивался с хлеба на воду, а директором экспортно‑импортной конторы Парвуса в Копенгагене стал только в 1915 г. Но Оссендовского такие «мелочи» не смущали, ему важно было показать, что и «Ниа‑банкен» и «Фюрстенберг» были избраны немцами для финансирования большевиков еще за полгода до начала войны. Далее эту тему можно было развивать в том же направлении, о чем свидетельствует следующий документ:

«Документ № 6.

Циркуляр 2 ноября 1914 г. Имперского банка в адрес представителей «Ниа‑банкен» в Стокгольме и агентов «Дисконто‑Гезельшафт» и «Дейч‑Банк».

В настоящее время закончены переговоры между полномочными агентами Имперского банка и русскими революционерами гг. Зиновьевым и Луначарским. Оба названных лица обратились к некоторым финансовым деятелям, которые в свою очередь, обратились к нашим представителям. Мы согласны поддержать проектируемую ими агитацию и пропаганду в России, при одном непременном условии, чтобы агитация и пропаганда, намеченная вышеупомянутыми гг. Зиновьевым и Луначарским, коснулась армий, действующих на фронте.

Если агенты Имперского банка обратятся к нашим банкам, просим открыть им необходимый кредит, покрытие коего будет совершено по первому вашему требованию в Берлине.

Примечание : Лица, через которых Зиновьев и Луначарский попали в кассу Имперского банка Германии были банкиры: Д. Рубинштейн, Макс Варбург и Парвус, причем Зиновьев обратился к Рубинштейну, а Луначарский через Альтфатера к Варбургу, у которого нашел поддержку Парвуса. Между прочим, с этим же Варбургом вел в Стокгольме, за спиной народа, секретные переговоры о сепаратном мире с Германией и свергнутый в феврале 1917 г. бывший распутинский министр Протопопов. Личность Парвуса хорошо известна всякому – это крупный международный аферист, скрывающийся под маской социалиста и устраивающий самые темные дела германскмх хищников.

Продав свои услуги Германскому Имперскому банку, гг. Луначарский и Зиновьев‑Апфельбаум совместно с другими большевиками тотчас же по приезде в Россию в «запломбированном» вагоне после революции, стали исполнять свой контракт с Германским Банком. С этой целью они начали проповедовать братанье с немцами, чем в корне разрушили мощь нашей армии, причем особое усердие в этом отношении проявлял г. Зиновьев‑Апфельбаум, ныне состоящий Председателем Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Г. Луначарский, как известно, состоит народным комиссаром народного просвещения: был момент после разгрома святынь, учиненного большевиками, когда г. Анатолий Луначарский заявил письмом в Совет Народных Комиссаров, что он больше выносить варварства, учиняемого большевиками, не может, но затем под влиянием прямой угрозы, что если он не сумеет преодолеть свою чувствительность, то будут опубликованы документы, изобличающие его связь с немцами, а также под влиянием обещаний дальнейшего денежного вспомоществования, г. Луначарский счел возможным взять свой отказ от должности назад и продолжать разрушение русского просвещения»^[760].

Если подходить с позиций историзма, то Оссендовский здесь «прокололся» в очередной раз: Луначарский и Зиновьев были в 1914 г. антиподами и жили в разных странах, Луначарский не соглашался во многом с Лениным и Зиновьевым, которые критиковали его беспощадно в своей газете «Социал‑демократ». Поэтому они никак не могли одновременно и согласованно обратиться к «некоторым финансовым деятелям», Луначарский и в Россию‑то вернулся легально через Англию и Скандинавию, избежав компрометации «запломбированным вагоном». Но кому это было интересно, когда все эти политические деятели потом, как известно, оказались вместе в большевистском руководстве. И последнее обстоятельство было гораздо важнее и создавало иллюзию правдоподобия и для событий 1914 г.

Проанализировав структуру и содержание обнаруженных в Национальном архиве документов, Старцев не только доказал их органическое сходство, но и указал на единый источник их происхождения – «мастерская» Ф. Оссендовского. Этот талантливый мистификатор, как установил Старцев, с ноября 1917 г. по апрель 1918 г. изготовил около 150 поддельных документов о «германо‑большевистском заговоре»^[761]. Им использовались напечатанные поддельные бланки с угловыми штампами трех германских учреждений: «Центрального отделения Большого Генерального Штаба Германии», «Генерального Штаба Флота Открытого моря Германии» и «Разведывательного бюро Большого Генерального Штаба» в Петрограде. Ни одного из этих трех учреждений в Германии или России в действительности не было. Поддельной была и печать «Nachrichten Bureau G.G.S.». В связи с этим американский исследователь Э. Саттон писал: «Даже из поверхностного обследования германского бланка становится ясно, что лица, изготовлявшие эти подделки, были крайне неосторожны, возможно, работая на легковерный американский рынок. Немецкий текст усыпан ошибками, граничащими со смешным: например, Bureau вместо немецкого Buro; Central вместо Zentral»^[762].

Как теперь выясняется, сотрудничество между Оссендовским и американской стороной продолжалось и после публикации «документов Сиссона». В результате своего «расследования» в Национальном архиве США Старцев обнаружил, что на приманку Оссендовского «клюнул» позднее вице‑консул Роберт Имбри, который с разрешения американского посла Давида Фрэнсиса в апреле 1918 г. купил еще 32 «документа», получивших впоследствии служебное название «серия Госдепартамента». Последние, в отличие от «документов Сиссона», никуда не исчезли и вместе с тем никогда не публиковались. Помещая эти документы в приложении к своей книге, Старцев дает лишь краткую их характеристику, справедливо полагая, что они заслуживают самостоятельного исторического и источниковедческого исследования. Но и из его беглых наблюдений видно, что в новой серии «документов» Оссендовский еще более откровенно и грубо проводил линию на компрометацию большевиков как германских агентов, комбинируя в этих целях вымысел с фактами, вымышленные фамилии с подлинными. Быть может, именно по этой причине они и не были востребованы в политической борьбе и оставались неизвестными общественности вплоть до последнего времени.

Итак, в результате тщательного анализа хранящегося в Национальном архиве США всего комплекса документов о «германо‑большевистском заговоре» В. И. Старцев убедительно доказал, что их автором был один‑единственный человек, – Фердинанд Оссендовский, занимавшийся прямой фальсификацией фактов и событий в угоду политической конъюнктуре того времени. По этой причине «документы Сиссона» должны быть окончательно выведены из научного оборота при рассмотрении вопроса о финансировании большевиков Германией в годы Первой мировой войны.