Вопрос о
«немецком золоте» и «германских агентах‑большевиках», так взбудораживший наше
общественное мнение с началом эпохи гласности, имеет давнюю историю и обширную,
преимущественно западную, литературу, поскольку в нашей стране эта тема
находилась многие годы под запретом. Неудивительно поэтому, что в новой
политической ситуации наши оперативные журналисты и публицисты, прогрессивные
политики и политологи, нетерпеливые историки и литераторы, все испытавшие
радость приобщения к неведомой им дотоле литературе, поспешили выплеснуть ее
содержание на страницы журналов, газет и своих сенсационных произведений.
Авторы этих отчетливо политизированных публикаций, по авторитетному мнению
американского историка С. Ляндреса, «совершенно не стремятся разобраться в
существе этой далеко не однозначной темы, над которой вот уже на протяжении 30
лет работают историки и архивисты в Западной Европе и США» [1].
Поиски
«немецкого золота» у большевиков начались еще в 1917 г., но поскольку вели их
тогда не старатели‑специалисты, а ярые противники большевизма, ослепленные
своим политическим поражением, напасть на «золотоносную жилу» им не удалось. Но
словесной руды было произведено столько, что она грозила похоронить в своих
завалах «золотой немецкий ключ большевиков». Выпустивший в 1940 г. в Париже
книгу под таким названием С. П. Мельгунов одним из первых встал на путь
критического осмысления накопившейся массы материала, считал необходимым
«отделить шелуху в том, что мы знаем». Критический анализ источников привел
тогда известного историка к выводу, что «тайна «золотого ключа» едва ли будет
когда‑либо вполне разгадана»[2].
Но парадокс
состоял в том, что несмотря на это признание, все, кто писал о «немецком
золоте» впоследствии, ссылались на Мельгунова как на открывшего эту тайну. И
лишь немногие продолжали собственные поиски по следам документов. Д. А.
Волкогонов, заглянувший в поисках компромата на Ленина в самые секретные
документы Особого архива, в конце концов был вынужден признать, что феномен
«золотого немецкого ключа» представляется ему по‑прежнему как «дилемма
мистификации и тайны», и он не может категорически утверждать, что с выходом
его книги «все в этом вопросе станет ясно»[3].
И в самом
деле внести ясность в этот запутанный вопрос мешают пока господствующие в
современной отечественной литературе заранее обвинительный или оправдательный
уклоны, нежелание выслушать аргументы обеих сторон. Чтобы ответить на вопрос о
том, насколько обоснованны обвинения большевиков «в преступных связях» с
Германией, необходимо объективно проанализировать весь комплекс известных на
сегодня документов и фактов, преодолеть тенденциозный и избирательный подходы к
ним, принять во внимание все достижения новейшей западной и отечественной
историографии. Разумеется, главная проблема состоит в том, чтобы не утонуть в
этом море документов и мистификаций, фактов и мифов, не поддаться соблазну
увидеть и услышать в источнике то, что очень хочется в нем обнаружить. Один из
основателей школы «Анналов» Люсьен Февр предупреждал, что «…несмотря на благие
порывы, нет и не может быть истинного понимания там, где все отмечено печатью
неизбежных и роковых симпатий и антипатий». Чтобы ответить на вопрос о том, что
же произошло с Россией в 1917 г., французский историк предлагал задать этот
вопрос «десятку наблюдателей – французских, английских, американских и других,
которые видели все это воочию»[4]. Американский профессор Энтони
Саттон в книге «Уолл‑стрит и большевистская революция» пишет, что «когда
доказательства из официальных документов соединяются с неофициальными
свидетельствами в биографиях, личных документах и житейских историях, – то
возникает интересная картина»[5]. Но чтобы эта картина была не
только интересной, но и реалистической, в ней обязательно должен присутствовать
международный и внутриполитический фон, на котором и происходила борьба
экономических, политических, государственных, национальных, партийных и личных
интересов. Надо постоянно иметь в виду, что «в истории общества действуют люди,
одаренные сознанием, поступающие обдуманно или под влиянием страсти,
стремящиеся к определенным целями»[6]. Луис Фишер, автор одной из
самых известных работ о Ленине, пишет: «Страсть, честолюбие, гордость, зависть
и тщеславие ведут свое существование независимо от разума, но побуждают его к
действию»[7].
Мой интерес
к проблеме «немецкого золота» возник в 70‑е гг., когда я работал над книгой об
американской историографии Октябрьской революции. Занимаясь тогда в спецхранах
научных библиотек Москвы и Ленинграда, где находилась основная литература по
моей теме, я открыл для себя существование так называемых «Документов Сиссона»,
о которых сегодня знают даже люди, далекие от истории. Но в то время меня
интересовала в первую очередь беспрецедентная пропагандистская кампания,
которая была развязана в США в связи с публикацией там этих документов в 1918
г. Меня тогда особенно поразила та роль, которую сыграли американские
журналисты и историки в дезинформации своей общественности относительно
событий, происходивших в России в годы революции и гражданской войны. Их
репортажи и отчеты, по мнению специально исследовавших эту проблему У. Липпмана
и Ч. Мерца, носили «почти катастрофический» характер, а результатом почти
всегда было «введение в заблуждение». Причину же этого они усматривали прежде
всего в том, что американские корреспонденты и редакторы были абсолютно уверены
в правоте своего правительства, объявившего крестовый поход против большевиков,
и поэтому видели «не то, что было, а то, что люди хотели видеть»[8].
На этой
благодатной почве сформировались и укоренились многие мифы и легенды, которые
спустя много лет, когда на Западе о них почти забыли, наши журналисты и
публицисты приняли за чистую правду.
Собирая в
течение многих лет материалы для своей будущей книги, радуясь успехам и
находкам своих зарубежных и отечественных коллег, огорчаясь из‑за конъюнктурных
поделок и подделок, я тем не менее считал и продолжаю считать, что время для
объективного изучения этой крайне политизированной проблемы не наступило. И
только преждевременная смерть моего близкого друга и многолетнего коллеги
профессора В. И. Старцева, с которым мы постоянно обсуждали эти проблемы и который
сам опубликовал блестящее исследование о подлинном авторе «Документов Сиссона»[9],
обязала меня написать эту книгу, и хотя я, как и другие авторы, не утверждаю,
что мне удалось раскрыть тайну «немецкого золота», хочу надеяться, что я к ней
все же приблизился. Я также хочу верить, что в XXI в. эта проблема наконец‑то
станет академической и новое поколение историков, преодолев пристрастия и
заблуждения своих предшественников, обязательно ее решит.
