К концу 1942 г. в тыловом районе 2-й германской
танковой армии сложилось своеобразное государственное образование.
Преобразованные на началах частного предпринимательства сельское
хозяйство и торговля испытывали небывалый для того времени подъем.
Чтобы оценить должным образом значение этого, достаточно вспомнить, что
во всех остальных областях СССР, оккупированных гитлеровскими армиями,
жизнь застыла с того момента, как по ним прокатился с запада на восток
фронт. В городах и селах не было построено ни одного дома, не
поправлено ни одного моста, не нужного для обслуживания германской
армии, ни из одной фабричной трубы не появился дым, если эта фабрика не
работала на нужды все той же армии... В городах люди жили не только без
уверенности в завтрашнем дне, но и в ближайших минутах. Два, а в
некоторых местах и три года нормальная жизнь была скована полярным
льдом нищеты и бесправия. В Локотском же округе были приведены в
порядок и запущены не только все виды промышленности, существовавшей
там до войны, но и система школьного образования и медицинского
обслуживания. Русское население едва ли могло ожидать подобного от
немецкой оккупации. Довольно было и германское командование, ведь
благодаря Каминскому и его армии немецкие войска могли не беспокоиться
за свой тыл. 20 ноября 1942 г. командующий 2-й танковой армии
генерал-полковник Р.Шмидт принял в своем штабе обер-бургомистра и
выразил ему благодарность за достижения в борьбе против "банд" и
участие "в остальной созидательной работе". Подчиненность Каминского
немецкому командованию в лице генерала Шмидта была чисто номинальной.
Причину последнего следует усматривать в том, что не Каминский был
зависим от Шмидта, а скорее наоборот, Шмидт был зависим от Каминского,
поскольку в сложившейся обстановке его бригада была единственной силой,
способной обеспечить тыловые коммуникации германской армии на данном
участке. Между тем автономный округ с его властью, распространявшейся
на 8 близлежащих районов с более чем полумиллионным населением, с
армией в 12 тысяч штыков и исключительным статусом, стал фактом,
скрывать который от вышестоящих инстанций было уже невозможно.
Постепенно Каминский и его самоуправляющийся округ стали привлекать к
себе внимание других ведомств Третьего Рейха, в частности, Главного
управления СС, которое откомандировало в Локоть, в группу связи при
окружном самоуправлении, двух офицеров СД. Однако отзыв, сделанный
инспекцией, оказался удовлетворительным для рейхсфюрера СС Г.Гиммлера,
и расследование было прекращено. Почему - сказать трудно. По всей
видимости, отчет рисовал ситуацию в сглаженных красках, в связи с чем
нацистское руководство сочло сложившуюся ситуацию вполне приемлемой. Следует
также отметить, что к указанному времени часть представителей
нацистского руководства, включая Геббельса и Розенберга, под влиянием
военных поражений пересмотрела свои взгляды на официальную восточную
политику и стала высказываться за более широкое привлечение советского
населения к сотрудничеству, включая его участие в вооруженной борьбе.
Так, Розенберг, министр по делам оккупированных восточных территорий, в
своем отчете фюреру от 8 января 1943 г. писал по поводу Каминского
следующее: "Я не вижу опасности в подобного рода экспериментах в более
крупных масштабах, ибо руководство все равно будет находиться в наших
руках". 26 июля на совещании в ставке фюрера генерал-фельдмаршал
В.Кейтель напомнил Гитлеру о самоуправляющемся округе Каминского в
Брянских лесах, однако никакой реакции на это сообщение отмечено не
было. Что
же касается покровителя Каминского - генерал-полковника Рудольфа
Шмидта, то он был горд своим успешным экспериментом, который вначале
казался сомнительным с политической точки зрения делом, однако в конце
концов получил одобрение у высшего руководства. Командующий 2-й
танковой армии даже думал, что сможет сделать дальнейшие шаги по пути
изменения восточной политики Рейха, что поможет в итоге коренным
образом изменить ход войны. Генерал неоднократно приглашал Каминского к
себе, выражал ему свою признательность и однажды поинтересовался, как
он относится к тому, чтобы в будущем по образцу Локотского округа
восстановить и реорганизовать всю Россию. Каминский же отвечал, что он
всего лишь скромный инженер и подобная задача ему не по силам. Шмидт
возражал на это, что Каминский мог бы подумать над примером фюрера,
который прежде был всего лишь скромным художником, а стал, в конце
концов, вождем германской нации. Кроме того, он обещал добиться
официального разрешения на легализацию Народной социалистической партии
России, чего сделать однако так и не удалось. Характер
взаимоотношений с Каминским германского командующего можно расценивать
и как попытку дипломатического заигрывания в связи с возможностью
выхода из-под контроля немцев вооруженных формирований Локотского
округа. Дело в том, что отношения между населением округа и
двигавшимися через его территорию оккупационными частями (немцами и
венграми) со временем становилось все напряженнее. Обычное поведение
оккупантов вызывало резкое недовольство локотян, успевших привыкнуть к
тому, что именно они - хозяева своей земли. В этом противостоянии
приказ Шмидта мало что изменил - бесчинства, творимые "гостями"
наблюдались как до, так и после его издания, о чем свидетельствуют
многочисленные докладные записки районных бургомистров Каминскому и
другим должностным лицам округа. Иногда взаимная озлобленность
локотян и немцев перерастала в вооруженные стычки. Об одной из них,
происшедшей в Локте в начале 1943 года, упоминается даже в отчете
Брасовского райкома ВКП(б) от 1 марта 1943 г.: "...когда над поселком
Локоть появился наш самолет и начал сбрасывать листовки, полицейские
бросились собирать листовки. Немцы открыли по полицейским
ружейно-пулеметный огонь. Полицейские в свою очередь открыли огонь по
немцам". Апогеем конфликта с немцами и демонстрации Каминским
своей суверенности стал довольно неординарный случай, происшедший летом
1943 года. Во время грабежа одиноко стоящей мельницы локотской полицией
были пойманы двое германских военнослужащих - зондерфюрер и
унтер-офицер. Тут же выяснилось, что оказавший им сопротивление хозяин
мельницы был убит. По личному распоряжению Каминского убийц судили,
локотской суд вынес обоим смертный приговор. Немецкие офицеры связи
сразу же сообщили об этом в штаб армии, откуда в Локоть полетели
телеграммы о том, что русские власти превышают свои права, что суд над
военнослужащими германской армии вне компетенции самоуправления.
Каминский же в ответ сослался на то, что в Локте суд независим и что в
соответствии с законами округа совершившие такое преступление, кем бы
они ни были, подлежат именно такому наказанию. Посредством телефонных
переговоров, телеграмм, через курьеров спор продолжался еще два дня. В
конце концов, немецкое командование пошло на уступки, согласившись на
казнь виновных, но с тем, что приговор им вынесет немецкий
военно-полевой суд. Каминский отказал и в этом. По
истечении указанного судом срока приговор был приведен в исполнение в
Локте на площади на глазах у многотысячной толпы, состоявшей как из
жителей поселка, так и из съехавшихся крестьян близлежащих сел.
Каминский отказался уступить германскому командованию даже в таком
пустяке, как отсрочка казни на день, чтобы на нее успели прибыть
представители Вермахта. В результате офицер и сопровождавшая его
команда солдат прибыли лишь на следующий день, когда их
соотечественники были уже казнены. Пожалуй, никто из сателлитов
Гитлера, даже Муссолини, не смог бы решиться на подобный шаг. Каминский
же не упустил случая лишний раз продемонстрировать свою
самостоятельность, а германское командование не пошло дальше протестов,
явно не желая ради спасения двоих рисковать большим.
Борьба с партизанами
С
первых же дней существования Локотского самоуправления начались
конфликты с партизанами, переросшие постепенно в ожесточенную борьбу,
напоминавшую по своей сути гражданскую войну. Раскрывая ее суть,
следует охарактеризовать как партизанское движение вообще, так и на юге
Орловской области, прежде всего, в районах, вошедших впоследствии в
состав Локотского округа. О партизанах, в частности, брянских,
написано много, однако в существующих советских и постсоветских
источниках партизанское движение представлено далеко не таким, каким
оно было на самом деле, а, скорее, таким, каким его хотелось бы видеть
коммунистическому руководству СССР. Так, партизаны изображались борцами
за советский строй, за идеалы коммунистической партии, которая, взяв на
себя руководство движением, стала единственной силой, способной
обеспечить сопротивление врагу на оккупированных территориях, в
результате чего под ногами фашистов горела земля. При детальном же
знакомстве с сущностью партизанщины, вырисовывается картина, ни в
малейшей степени не соответствующая привычным представлениям о
"народных мстителях". Сравнивая партизанскую борьбу на Западе и в СССР,
следует отметить, что если за рубежом действовали в основном мелкие
террористические группы, то геоклиматические условия Советского Союза
способствовали формированию довольно крупных партизанских сил. Однако
ввиду того, что СССР не был должным образом готов к ведению
оборонительной войны на своей территории, создание партизанских
отрядов, особенно, в первые месяцы войны, носило стихийный характер,
являясь, в основном, результатом немецкой политики в занятых областях.
Как немцы сами помогли Сталину организовать сопротивление на фронте,
так и активизация партизанской борьбы - в основном плод их усилий. Состав
партизанских отрядов складывался из трех элементов. Во-первых,
красноармейцев из наголову разбитых и окруженных частей и соединений
РККА. Бродя во множестве по бескрайним брянским лесам, они были
настроены сколь антинемецки, столько же, если не больше, антисоветски.
Борьба с немцами сочетала в их сознании как борьбу за выживание, так и
сопротивление оккупантам, но ни в коем случае не за возвращение
коммунистической тирании. Примечательно, что столь рьяные антисоветские
настроения этот род партизан пронес через всю войну, особенно
укрепившись в них после прихода Красной Армии, когда большинство
партизан попали в фильтрационкые лагеря НКВД многие прошли через
пыточное следствие. Один из партизанских командиров в беседе с авторами
заявил: "Если бы я предвидел такой финал, я бы в сорок третьем со своим
отрядом всем оставшимся боекомплектом сперва по комиссарам бы
отстрелялся..." Второй элемент партизанских отрядов - жители
оккупированных областей. Уходя со своими семьями в леса, они ни в коей
мере не ставили своей целью борьбу с немцами. Срываясь с насиженных
мест, люди руководствовались лишь желанием выжить. Настроены же сии
"партизаны" были еще более антисоветски, нежели
красноармейцы-окруженцы. Сам факт, что они не двинулись от
подкатывающегося фронта вслед за удирающей советской властью, говорит
сам за себя. К третьей группе партизан можно отнести небольшие
отряды молодежи, прошедшие специальную школу партизанской борьбы.
Основной контингент этой группы составляли студенты ленинградских
ВУЗов. В партизаны их влекла не любовь к сталинскому правительству, а,
скорее, желание быть подальше от взглядов НКВД с начала войны
усилившего террор. Многие тысячи бродивших по лесам людей
сталинскому правительству вскоре удалось прибрать к рукам, сколотив из
них регулярные партизанские отряды. Это делалось руками специально
оставленных на оккупированных территориях работников НКВД и специально
заброшенных для организации партизанской борьбы эмиссаров. Партизанская
борьба возможна только там, где она поддерживается населением. В
противном случае отряд или распадется или превратится в банду.
Крестьянам же Локотского округа поддерживать партизан не было никакого
смысла. Начавшимся грабежам крестьяне сразу же противостали,
организовав самооборону, отряды которой создавались практически в
каждом селе, нередко, задолго до распоряжений оккупационных немецких
властей на этот счет. Как
нужды, так и настроения бродячего элемента не были секретом для
сталинского правительства. Поэтому, прежде чем послать в партизанские
леса хлеб и оружие, оно перебросило туда политических комиссаров и
представителей НКВД. Те провели большую работу, разбив эту
многотысячную массу на небольшие отряды, которые и были взяты в такие
ежовые рукавицы, которых не знала даже регулярная армия. Однако
всецело подчинить партизанское движение намеченному сценарию так и не
удалось. Все зависело от того, в какой мере данные партизанские группы
и отряды находились под контролем НКВД. В нашем распоряжении есть
многочисленные свидетельства, в основном локотян, о тех партизанах,
которые сжигали сотрудничавшие с немцами деревни, устраивая кровавые
расправы с их жителями, открывали пулеметный огонь по крестьянам,
работающим в поле (на немцев), или же, пользуясь темнотой, выходили из
леса, стреляя по огням крестного хода в пасхальную ночь. Но были и
такие партизаны, у которых можно было найти убежище от преследований
гестапо, получить необходимые документы для переезда в другой город или
другую реальную помощь. Отряды этих, так называемых "диких" партизан,
как правило, не имели никакой связи с советскими инстанциями, причиной
чего - ненависть окруженцев, составивших основной контингент этих
отрядов, к сталинскому правительству, бездарное руководство которого
привело Красную Армию к ряду поражений, а их - к окружению и
перспективе быть взятыми в плен. Действуя самостоятельно на
определенной территории, отряды "диких" партизан предпочитали выступать
мелкими и мельчайшими группами, нанося врагу определенный урон. Одним
из методов их борьбы являлась "рельсовая война" - подрыв
железнодорожных путей. В этой связи необходимо отметить, что хотя
бывшие офицеры вермахта в своих мемуарах и утверждают, что партизанское
движение не изменило и не могло реально изменить ход войны (д-р
Рендулич и др.), действия партизан по блокированию коммуникаций
германских армий во многих отношениях были довольно эффективными. Так,
германские эшелоны были вынуждены двигаться со скоростью не более 10-12
километров в час, впереди себя паровоз толкал две платформы с песком,
чтобы в случае наезда на мину взорвались они, а не локомотив. Вдоль
всего железнодорожного полотна приходилось вырубать деревья и
кустарники, регулярно скашивать траву, чтобы не допустить подхода
партизан-подрывников незамеченными. Через каждые 300-400 метров немцами
устраивались небольшие крепости, в каждой из которой постоянно
находилось 10-15 солдат. Нетрудно представить, сколь значительного
распыления сил требовалось для охраны лишь железнодорожных путей. Спасаясь
от жестокостей оккупантов или преследований гестапо, местные жители
предпочитали вливаться в отряды именно "диких" партизан, нежели
регулярных, ибо комиссарский контроль в отрядах последних вряд ли мог
видеться беглецам достойной альтернативой. Временами противоречия между
"советскими" и "антисоветскими" партизанами усугублялись настолько, что
между ними происходили крупные бои, в которых участвовало до нескольких
тысяч партизан с каждой стороны. В
этой главе мы остановимся в основном на борьбе РОНА с так называемыми
"регулярными" партизанами, составившими основную угрозу гражданскому
населению Локотского округа. В течение 1941 года формирование регулярных партизанских отрядов проходило в такой последовательности. 5
июля в поселке Брасово был сформирован партизанский отряд "За Родину",
вошедший впоследствии в партизанскую бригаду "за Родину" (командиры
отряда: Корнеев В.И., Абакумов В.Я.). В августе сформирован Навлинский головной партизанский отряд (командиры: Понуровский П.А., Корицкий М.А.). В
сентябре сформированы: Комаричский головной партизанский отряд,
реорганизованный впоследствии в партизанскую бригаду (командиры:
Балясов MB., Дирдовский Г.В., Галкин Л.А.); Суземский головной
партизанский отряд (командиры: Алексютин И.Я., Ткаченко Г.Х.); Севский
головной партизанский отряд, реорганизованный впоследствии в
партизанскую бригаду им. Фрунзе (командиры: Хохлов С.С., Федоров И.М.,
Лопатин Ф.Г., Черканов С.В.). В состав указанной бригады вошли
партизанские отряды "Народный мститель" (командир Хлюстов Б.Л.), имени
Андреева (командиры: Афанасьев В.Д, Марченко Ф.С.), имени Фрунзе
(командиры Хохлов С.С., Черканов С.В., Калинин В.И.), имени Тельмана
(командир Лунев Н.Е.), имени Хрущева (командир Хохлов С.С.). 2
октября был сформирован партизанский отряд "За власть советов",
вошедший впоследствии в партизанскую бригаду "За власть советов"
(командиры: Алексютин И.Л, Ткаченко Г.Х., Попов Ф.И.). 6 октября в
районе села Борщево Навлинского района сформирован партизанский отряд
"Смерть немецким оккупантам", вошедший впоследствии в партизанскую
бригаду "Смерть немецким оккупантам" (командиры: Понуровский П.А.,
Корицкий М.А., Газанов А.Б.). 8 октября в поселке Ворки Навлинского
района сформирован партизанский отряд, названный впоследствии по имени
командира отряда Филиппа Стрельца - отряд имени Стрельца (командиры:
Стрелец Ф.Е., Чапов Н.Д). 8 ноября в Хинельском лесу в районе села
Хинель Севского района сформирован партизанский отряд № 2 имени
Ворошилова, переименованый впоследствии в партизанскую бригаду № 2
имени Ворошилова (командиры: Гудзенко И.А., Кочур С.И.). 25 ноября в
деревне Сидоровка Навлинского района сформирован партизанский отряд
имени Микояна, вошедший впоследствии в бригаду "Смерть немецким
оккупантам" (командиры: Самороков А.Ф., Ипатов П.В.). 15 декабря в
районе населенных пунктов Лужа и Думча Навлинского района сформирован
партизанский отряд "Народные мстители", вошедший впоследствии в бригаду
имени Фрунзе (командир Хлюстов Б.Я.). 25 декабря в Навлииском районе
сформирован партизанский отряд имени Шаумяна, вошедший впоследствии в
бригаду "Смерть немецким оккупантам" (командиры: Бляхман Л.Б.,
Захаржевский Э.А.). Данным
списком далеко не исчерпывается количество партизанских отрядов и
бригад, действовавших на конец 1941 года на юге Орловщины. Всего же
на территории Орловской области на 15 марта 1942 года, согласно
докладной записке начальника Орловского областного управления НКВД
Фирсанова К.Ф. секретарю Орловского обкома ВКП(б), официально
действовало 65 партизанских отрядов с общим количеством партизан в 2959
человек и 236 истребительно-диверсионных разведывательных трупп с общим
количеством в 731 человек. Согласно той же записке, количество партизан
после пополнения их отрядов за счет населения достигло 5000-5500
человек. Через два с половиной месяца секретарь Орловского обкома
ВКП(б) Матвеев в своей докладной записке в ЦК ВКП(б) о состоянии
партизанского движения и боевых действиях партизан Орловской области на
1 июня 1942 года писал, что на территории области на указанный период
действует 60 партизанских отрядов общей численностью 25240 человек. По
данным Корюк-532 численность партизан в южных районах Орловской области
в течение последнего года ее оккупации изменялась следующим образом:
на 31 января 1943 года - 10000-15000 партизан; на 20 мая 1943 года-15000 - 20000 партизан; на 18 июня 1943 года - 13000-14000 партизан.
Уменьшение
количества партизан во второй половине июня связано с проведением
крупной антипартизанской операции "Цыганский барон", о которой пойдет
речь ниже. Численность отрядов была различной от нескольких десятков
до нескольких сотен человек. Вооружены партизанские отряды также были
по-разному. В то время как одни имели лишь винтовки Мосина и весьма
ограниченное количество патронов (оперировавший в Суземском районе
Кокоревский отряд имел на вооружении один пулемет Дегтярева, 70
винтовок с патронами от 60 до 100 штук на винтовку, 17 гранат, 5
револьверов и пистолетов), на вооружении других были все виды
автоматического стрелкового оружия, ротные и батальонные минометы и
даже артиллерия и бронетехника. Что касается обеспечения партизан
боеприпасами, медикаментами, одеждой и продуктами питания, некоторое
количество необходимого доставлялось через линию фронта авиацией, для
чего в лесах имелись оборудованные посадочные площадки. Однако
переправить таким образом все нужное дня снабжения огромной массы
партизан было невозможно, посему, партизанским отрядам зачастую
приходилось вести натуральное хозяйство (разведение скота, возделывание
посевов), что опять-таки, удовлетворяло потребности в пище лишь в
незначительной степени. Самым верным источником снабжения было местное
население, однако, ситуация, сложившаяся в Локотском округе, сделала
этот путь снабжения крайне ненадежным, ибо населению, жизненный уровень
которого вскоре стал расти, не было никакого смысла поддерживать тех,
кто в их глазах боролся за возвращение сталинской тирании. Тем самым
партизаны были поставлены перед необходимостью насильственного изъятия
одежды и продовольствия у мирных граждан. Так, в своем отчете от 23 мая
1942 года командир действовавшего в Суземском районе Кокоревского
партизанского отряда Кочур сообщал: "Среди населения была проведена
конфискация военного имущества, находящегося в личном пользовании". В
этом же отчете: "Со дня организации отряда личный состав питался за
счет населения, и было выделено две группы, которые занимались
доставкой продовольственного и боевого питания". Пытаясь, насколько
возможно, смягчить факты откровенного грабежа населения, составитель
отчета далее пишет. "У семей полицейских(!) изъято 60 пудов хлеба, 8
коров, 11 лошадей, 25 шт. гусей и другое имущество и продукты питания -
все ушло для отряда". Из доклада комиссара отряда имени Ворошилова № 1 Гуторова:
""I. Одеваем и обуваем бойцов за счет сбора. военного обмундирования и трофейного. 2.
Питание удовлетворительное. Норма на день на одного человека составляет
500 г. муки, 500 г. мяса, пол-литра молока и неограниченное количество
картофеля1. 3. Организовали уборку урожая с полицейских(!) участков..."
1
Для сравнения. Суточная норма довольствия бойца русского
добровольческого полка "Десна", сформированного под Брянском, на тот же
период, времени составляла: хлеба - 600 граммов, мяса (преимущественно,
конины) - 25 граммов; на завтрак, на ужин - 0,5 литра кофе, 10 граммов
сыра, 10 граммов масла (иногда заметалось сыром или медом); на обед -
борщ с кониной или консервированная капуста (одно блюдо). Суточная
норма довольствия солдата Германской Армии включала тех же продуктов:
мяса - 120 граммов, хлеба - 750 граммов, картофеля, овощей, круп - 750
граммов; молоко заменялось 45 граммами масла или жира и 45 граммами
животного или растительного масла; колбаса, рыбные консервы и сыр - 120
граммов.
Исходя из этого следует признать либо весьма большую
численность полицейских Локотского округа, семьи которых оказались
способными кормить и одевать дополнительно несколько тысяч партизан,
либо факты разграбления мирного населения. Таким образом, партизаны
здесь оказались противопоставленными не только докотским вооруженным
силам, но и всему населению округа. Пытаясь разрешить возможный
конфликт с партизанами мирным путем, К.П. Воскобойник издал приказ, в
котором предложил партизанам, оперировавшим в районе, сдаться до 1
января 1942 года. Одновременно в приказе содержалось обещание не
подвергать их каким-либо репрессиям, с оговоркой, что "опасность может
грозить только самым злонамеренным представителям партийного и
советского аппарата". На первый взгляд, в приказе чувствуется
некоторый подвох, ибо основной костяк партизанских отрядов как раз и
составляли "самые злонамеренные представители партийного и советского
аппарата" - сотрудники НКВД партийных органов и их ставленники. Однако
приказ был рассчитан в основном на примкнувших к партизанам
красноармейцев из вышеупомянутого брянского котла, а также ушедших в
леса местных жителей. Как уже говорилось, многих из последних можно
было считать партизанами весьма условно, так как местные жители
зачастую уходили в леса и селились там лишь для того, чтобы не
оставаться в зоне боевых действий. Иногда партизаны при налетах на
деревни вынуждали некоторую часть населения уходить с ними, используя
их на подсобных работах для ведения натурального хозяйства или в
партизанских лазаретах. Так, Горелова АА., допрошенная в Локте 28 июня
1943 года показала, что при налете на село Стегайловку, куда она, члены
ее семьи и другие местные жители были эвакуированы из зоны боевых
действий, партизаны насильно увели их в лес, где крестьяне были
вынуждены жить и работать до июня 1943 года, когда силами РОНА и частей
Германской Армии была проведена "чистка" лесов. Другая допрошенная в
тот же день" Савченкова А.Ф. рассказала, как при налете на село
Игрицкое Комаричского района, партизаны увели ее с сестрой, определив
работать в партизанский лазарет санитарками по уходу за раненными.
Аналогичные показания давали и другие не связанные друг с другом жители
из разных концов Локотского округа. Однако
вернемся к упомянутому приказу К.П. Воскобойника. Неожиданностью для
командования партизанских отрядов стал переход сотен партизан с оружием
в руках на сторону РОНА. Сложившаяся ситуация озадачила партизанских
командиров и комиссаров, мгновенно почувствовавших свое бессилие.
Партизаны же получили приказ центра занять оставленные немцами районы.
Было принято решение уничтожить локотское правительство физически, а
затем приступить к захвату обезглавленной территории. Задачу ликвидации "змеиного гнезда контрреволюции" взяли на себя отряды Сабурова, "За Родину" и имени Сталина. 8
января 1942 года значительные силы партизан указанных отрядов под
руководством Емлютина Д.В., бывшего до войны начальником райотдела
НКВД, на 120 санных упряжках ворвались в Локоть. Первая группа партизан
окружила здание техникума, открыв пулеметный огонь, в окна было брошено
несколько гранат. Затем подошли основные силы партизан, намереваясь
довершить разгром. Однако партизаны недооценили силы противника:
несмотря на использованный ими фактор внезапности, поднятые по тревоге
бойцы народной милиции первую атаку отбили, а через некоторое время на
помощь осажденным подошли подкрепления. Почувствовав, что победа
близка, Воскобойник вышел на крыльцо и обратился к партизанам с
предложением сдаться, но был сражен пулеметной очередью.
Воспользовавшись замешательством противника, партизаны сумели спастись
бегством. "Организатор новой власти" Воскобойник скончался на
операционном столе. Его так и не удалось спасти, несмотря на то, что из
Орла прилетели немецкие врачи. Если верить партизанскому источнику,
последними словами Воскобойника были: "А я-то собирался играть роль в
истории...". Были жертвы с обеих сторон, в частности,
из локотской администрации и ее защитников погибло, включая умерших от
ран, семь человек, в их числе основатель русского мини-государства
К.П.Воскобойннк, а также: А.Баранов, К.Барыкин, Т.Королев, М.Мазанов,
Н.Панов, Н.Шишов. Спустя год приказом № 21 по Локотскому самоуправлению
в соответствии с решением траурного собрания было принято решение
увековечить память погибших сооружением на могиле К.П.Воскобойника
памятника "Битва народов" по образцу такого памятника в Лейпциге. Тем
же приказом Локотской окружной больнице присваивалось имя "Павших
героев 8-го января 1942 года". 4 октября 1942 года газета "Голос
народа" опубликовала приказ Каминского о переименовании по случаю
годовщины новой власти и с целью увековечения памяти основателя
русского мини-государства поселка Локоть в город Воскобойник. Тридцать
человек из числа бойцов и командиров народной милиции, а также
гражданских лиц, участвовавших в бою, были поощрены денежными премиями
в размере месячных ставок зарплаты. О потерях партизан нигде не
сообщается. Повествующие об этом бое партизанские источники не обошлись
без вопиющих противоречий. Снова обратимся к докладной записке
начальника Орловского облуправления НКВД Фирсанова секретарю Орловского
обкома ВКП(б) о результатах боевой деятельности партизан и
диверсионно-разведывательных групп от 15 марта 1942 года:
"В
декабре месяце 1941 года в Браоовском районе инженером Воскобойниковым
была создана националистическая организация "Всея Россия" с задачей
борьбы с компартией, советами и колхозным строем. Организация имела в
районе 5 ячеек, вооруженный отряд в 200 человек. 7 января с.г.
партизанский отряд под командованием тов. Сабурова произвел налет на
эту организацию, уничтожив 54 человека, в том числе и Воскобойникова..."
И
если искажение фамилии основателя республики и неточное указание даты
налета на Локоть можно с натяжкой назвать случайными явлениями, то
столь резкое завышение числа погибших 8 января и еще более резкое
занижение численности локотских вооруженных сил сделано явно умышленно.
Очевидно не желая столь открыто принижать боеспособность и храбрость
участвовавших в налете партизан, которых, судя по количеству санных
упряжек, было не менее 500-600 человек, и которые, несмотря на
трехкратное превосходство и пулеметное вооружение, все же не смогли
уничтожить захваченного врасплох противника, Фирсанов столь же
умышленно замалчивает их количество, а вместо нескольких объединенных
отрядов под командованием Емлютина Д.В., упоминает один сравнительно
малочисленный отряд Сабурова, численность которого не превышала 200
человек. Впрочем, в послевоенное время и сам Фирсанов подтвердил
количество партизан, упомянув все те же 120 санных упряжек, но уже не в
официальных документах, а в статье-воспоминании "Как ковалась победа",
опубликованной в сборнике воспоминаний чекистов-учасников войны
"Незримого фронта солдаты". Заявив, что
борьба с партизанами является "одной из первоочередных задач новой
власти", преемник Воскобойника Каминский развернул против них активные
действия. В первой операции, предпринятой в феврале против
действовавшего в Комарницком и Луганском районах партизанского отряда
Капралова, участвовало 160 бойцов РОНА и 60 немцев. Со временем отрядам
Каминского удалось очистить от партизан значительную территорию,
причем, многие партизаны перешли на сторону Каминского. Так, в
Суземском районе за время боев с 19 по 27 июня 1942 года из
партизанских отрядов дезертировало 427 человек, 65 из которых подали
заявления о вступлении в РОНА Появились и свидетельства бывших
партизан, как, например, открытое письмо бывшего партизана бригады
"Смерть немецким оккупантам" Николая Смирнова, которое подписали также
бывшие партизаны Береснев, Пахомов, Кузин, Анисимов, Поляков, Баранова
и Ермаков. В нем автор рассказывает о той агитационной обработке
партизан, которую проводили командиры и комиссары с целью внушить своим
подчиненным страх перед Бригадой Каминского, отбить всякую охоту
переходить на ее сторону или сдаваться в плен. Если верить Смирнову,
данная пропаганда, хотя и отличалась топорностью, давала определенный
эффект. Не случайно Смирнов пишет: "Многие верили и были изрядно
запуганы". В последующих строках автор делает намек на количество
партизан, оказавшихся в Бригаде Каминского: "Тут и раненые, и
перешедшие добровольно, и взятые в плен..." Принося покаяние за свое
прошлое, Смирнов повествует об опустошительной деятельности партизан,
об их терроре в отношении гражданского населения. С явным
преувеличением описывает он увиденное в плену. Трудно поверить, что
плененные партизаны не встречали со стороны бойцов РОНА ничего, кроме
медицинской помощи и сытной пищи. Заканчивается письмо призывом
переходить на сторону локотских вооруженных сил. В другом обращении
бывшие партизаны Чистюлин Иван Ильич, Платоненко Петр Абрамович, Ченцов
Иван Фролович, Сафонов Тихон Семенович, Клягин Федор Константинович и
Капанин Иван Николаевич писали:
""Приходящих сюда партизан, а
также попавших в плен не режут на куски, как это твердили и твердят
политруки, а посылают на работы и в достаточной степени снабжают
питанием. Здесь много нашего брата работают уже без всякого надзора,
даже есть взятые в плен на поле боя раненными и потом излеченные. Здесь
в Локте заправляют всеми делами русские, - это в корне опровергает
утверждение комиссаров о том, якобы немцы превратили русских в рабов. Какая нелепость! Крестьяне
и рабочие живут здесь хорошо: рабочий получает в день 1 кг. хлеба на
себя, 0,5 кг. на иждивенца в день. Кроме того, часто получает соль и
другие продукты... В Локте также имеется Бригада, которая, конечно,
куда больше числом наших бригад. Бойцы Бригады питаются хорошо, одеты и
получают 250 руб. в месяц каждый".
По некоторым данным, даже в
самых неблагополучных в отношении партизанщины местностях имели место
случаи перехода партизан на сторону противника. Так, в Суземском
районе, военное положение которого на октябрь 1942 года считалось
нестабильным, по сообщению районного бургомистра И. Юрова на этот
период, партизаны почти ежедневно приходили из леса по 3-5-10 и более
человек, сдаваясь со своим вооружением. Немалый
интерес представляют заявления бывших партизан о приеме в РОНА. Так,
заявление Ракитина Ф.А. показывает, насколько расплывчатым было
представление о врагах.
